В понедельник, 7 апреля, Государственная дума практически единогласно проголосовала за то, чтобы депутат фракции "Справедливой России" Илья Пономарев был лишен иммунитета. Тем самым у Генеральной прокуратуры РФ появится возможность возбудить против него уголовное дело. Пономареву хотят предъявить обвинения в том, что он ненадлежащим образом отработал полученные гонорары от фонда "Сколково" в размере 22 миллионов рублей. Сам депутат, который находится в настоящее время в США, в интервью DW сказал, что своей вины не признает, а преследование считает сугубо политическим.

DW: Какова ваша первая реакция на сегодняшние известия?

Илья Пономарев: Главная реакция - сожаление. И немного даже брезгливость, что только депутат Дмитрий Гудков нашел в себе мужество проголосовать против, а все остальные, соответственно, настолько запуганы Кремлем, что не в состоянии поступить по совести. Значительное количество коллег-депутатов знает, как обстоят дела на самом деле.

- Вы себя считаете в чем-то виновным?

- Нет, конечно. Дело это сугубо политическое. Никакой там вины нет. Более того, и дело это уголовное уже фактически было закрыто следствием. Я по нему прохожу как соучастник. А главного обвиняемого они уже отпустили, и он уехал из страны. Сейчас это дело вытащили, потому что надо каким-то образом предотвратить мой приезд в страну, который, если бы все было нормально, состоялся бы через месяц.

- Семья с вами? Не боитесь за нее?

- Я вывез ее из страны. Она находится в Европе. У меня родители сейчас под давлением. Вот это меня очень сильно беспокоит. Но они, естественно, никуда бежать не собираются. У нас у всех, к тому же, визовые проблемы. Вся эта история застала нас внезапно. У нас есть туристические визы, но по ним, во-первых, долго нигде не можешь находиться. А во-вторых, у детей вопрос с учебой абсолютно нерешаем.

- А что у вас с видом на жительство?

- Сделать это технически не представляет для меня вообще никакой проблемы. Я известный специалист в вопросах высоких технологий, и здесь это было бы сделано по щелчку пальцев. Только это полностью противоречит статусу депутата, и я, соответственно, не собираюсь этого делать - никаких видов на жительство и политических убежищ тем более. Я российский гражданин и депутат от Новосибирска и собираюсь таковым оставаться и в будущем.

- А почему вы раньше не уехали? Вы на днях сами написали, что вас "по-хорошему" просили это сделать.

- Я даже вашего вопроса не могу понять. У меня есть избиратели. У меня определенные обязанности перед ними. Как я могу их бросить? Конечно, меня приходится выгонять метлой и физически закрывать для меня границу, чтобы я не мог въехать. Все равно, как только была бы минимальная возможность попасть в страну, я тут же бы в ней оказался.

- Вы живете уже 9 месяцев в Штатах. Чем вы занимаетесь?

- Я не живу в Штатах, у меня туристическая виза, так что я езжу по разным странам, но большое количество времени тут провожу - примерно половину времени. Читаю лекции в разных университетах, помогаю правительствам нескольких стран и активно работаю с российскими и восточноевропейскими компаниями, которые выходят на глобальные рынки, а также работаю с российской диаспорой, для того чтобы каким-то образом подключить их к тем процессам, которые происходят внутри страны.

- После отъезда появилось ли ощущение оторванности или ненужности - травли непосредственно вы, наверно, не ощущаете, но и связи той же нет?

- Насчет травли не знаю: плакаты с моим лицом вывешивают на улицах Москвы. По всем каналам меня называют национал-предателем. В "Твиттере" список забаненных аккаунтов у меня уже приближается к 10 тысячам. А так - травли, конечно, нет никакой. И поэтому тоже я оторванным себя не чувствую. Со всеми я постоянно общаюсь, в Госдуме я голосую, законопроекты вношу, депутатские запросы я пишу, мои приемные работают.

- Сегодня 40 дней со дня убийства Немцова. Какие у вас мысли в этот день?

- Очень печально все то, что произошло, но еще более печально, наверно, как на это реагирует и общество, и власть. Вот эти вещи с осквернением мемориала и с этим абсолютно лицемерным расследованием, которое является заложником внутренних взаимоотношений в Кремле и не имеет ничего общего с выяснением истины и правосудием. Я не хочу в эту дату переводить дело в политическую плоскость и говорить, кто виноват: чего говорить, когда и так все ясно. Сейчас задача, чтобы то дело, за которое боролся Борис, победило. Я лично делаю все возможное, чтобы так оно и произошло.