Рышард Капущинский, искатель приключений, объездивший полмира, автор увлекательных репортажей из "горячих точек", смельчак, воевавший вместе с Че Геварой и ангольскими партизанами, - гордость Польши.

Первый 43-тысячный тираж его беллетризованной биографии "Капущинский non-fiction", написанной хорошо знавшим "звездного" репортера публицистом Артуром Домославским, разошелся в течение всего нескольких дней. Сейчас издательство напечатало еще 40 тысяч экземпляров. Вышедшая чуть раньше биография бывшего лидера профобъединения "Солидарность" и президента Польши Леха Валенсы даже близко не может сравниться по популярности с книгой Домославского.

Слухи и факты

Успех книги о Капущинском вызван в первую очередь ее разоблачительным характером. Оказывается, довольно многое из того, что Капущинский описывал в своих документальных (он всегда подчеркивал это: документальных) репортажах, было просто-напросто выдумано. Артур Домославский работал в архивах, побывал в странах, которым посвящены самые известные книги знаменитого репортера, отыскал некоторых героев его репортажей. Далеко не все из них подтвердили, что рассказанное Капущинским - правда.

Кстати, косвенно это однажды признал и сам именитый журналист. Когда дотошный американский издатель попросил его завизировать готовый перевод, Капущинский раскавычил в собственном тексте некоторые цитаты, убрал имена или оставил вместо них только инициалы. Столь же странно - но, как теперь выясняется, совершенно логично - он повел себя, когда американцы обратились к нему для уточнения деталей его дружбы с Че Геварой. Капущинский ответил что-то невнятное.

Тем не менее, в своих книгах, выходящих в соцстранах, он продолжал рассказывать о том, как встретился и подружился с Че Геварой, как брал у него интервью, когда тот партизанил в африканских джунглях. В действительности же, как выяснил Домославский, репортер впервые побывал в Африке лишь спустя три года после того, как неудачливый революционер Че Гевара вернулся оттуда в Латинскую Америку, где был убит.

Можно привести еще множество аналогичных примеров. Так, события, описанные Капущинским в его книге-репортаже "Царь царей" о свержении последнего эфиопского монарха, свидетелем чего он якобы был, в самой Эфиопии назвали сказкой из "Тысячи и одной ночи". Кстати, Капущинский описал в общей сложности 45 революций, путчей и государственных переворов.

В 70-е годы он не без гордости рассказывал в одном из своих репортажей, как с оружием в руках сражался в рядах ангольских повстанцев. В переизданиях он об этом уже не упоминал. Немало сомнительных фактов, явно основанных на слухах, а не на увиденном лично, приводятся и в книге "Империя", написанной после поездки Капущинского по "горячим точкам" Советского Союза в конце 80-х - начале 90-х годов.

Выездной диссидент Капущинский

Правда, далеко не у всех комментаторов эти разоблачения вызвали возмущенную реакцию. Известный польский историк Владислав Бартошевский считает, что провести четкую границу между документальной и художественной литературой вообще трудно и Капущинского нужно не ругать, а хвалить за "художественность" его документальных репортажей.

Проблема, однако, в том, что эти репортажи (или, во всяком случае, значительная их часть) несли четкую идеологическую нагрузку. Капущинский изобличал - пусть не в лоб, не прямолинейно, но, тем не менее, изобличал - "колонизаторов", "империалистов", "мультинациональные концерны", "Запад" в целом и прославлял так называемые национально-освободительные движения в странах "третьего мира", существовавшие в значительной степени только благодаря финансовой - а порой, как в случае тАнголы или Эфиопии, и военной - поддержке соцстран. Выходит, что эта псевдоизобличительная пропаганда, весьма благосклонно встреченная и западными леваками, строилась на сомнительных фактах и выдуманных высказываниях.

Еще удивительнее то, что критики, обрушившиеся на книгу о Капущинском, протестуют и против раскрытия его связей с партийной верхушкой Польши и с ее службой госбезопасности. Казалось бы, именно поляки весьма усердно освобождаются от груза прошлого: отдали, например, под суд генерала Ярузельского, объявившего в декабре 1981 года военное положение. Но в случае с Капущинским старшее поколение стоит стеной, продолжая упрямо отстаивать миф о якобы чуть ли не диссиденте Капущинском.

Косметическая операция

Никаким диссидентством тут и не пахло. Несмотря на фрондерство, Капущинский всегда оставался вполне в русле партийно-государственной пропаганды, получая за это возможность часто бывать за границей. Ему позволяли свободно и одному - небывалая для соцлагеря привилегия! - ездить по странам Африки, Азии, Латинской Америки... А стоило ему вызвать недовольство начальства (скажем, тем, что он вместе с другими деятелями культуры вышел из партии после введения военного положения в Польше), как Капущинский тут же компенсировал идеологический срыв еще большим пропагандистским рвением.

Но противники "очернения", как они выражаются, известного журналиста и слышать не хотят об этом, как и о том, что Капущинский был информатором госбезопасности. Причина понятна. Из Капущинского сделали в Польше что-то вроде национального героя, его приукрашивают, лакируют, идеализируют. Тенденция в Восточной Европе, увы, распространенная. К счастью, молодое поколение с меньшим пиететом и с большим скептицизмом относится к кумирам прошлого. Не случайно один из рецензентов назвал книгу "Капущинский non-fiction" голосом нового поколения, которое хочет знать всю правду.

Автор: Ефим Шуман
Редактор: Дарья Брянцева