Когда современный человек пытается читать Библию, его ожидания, воспитанные европейской литературой, часто оказываются обманутыми. Хорошо знакомые сюжеты в оригинале выглядят скучно и сухо – ни одного лишнего слова, никаких живых красок, эмоций… Зато с непонятным сегодня упоением Библия перечисляет имена, страны, годы жизни – словом, все, что только можно перечислить. И наверняка многие, сталкиваясь с очередным длинным библейским родословием, задавались вопросом: "Ну зачем я буду это читать?".

Впрочем, подобные трудности испытывают не только читатели Библии. Вспомним хотя бы мандельштамовское: "Бессонница. Гомер. Тугие паруса. Я список кораблей прочел до середины…". Вот так - только "до середины"! А дальше – никак…

Но чем же все-таки привлекали древних все эти списки и перечни? И есть ли что-нибудь в нашей сегодняшней культуре похожее на такое вот трепетное отношение к перечислению?

В мидраше Сифра приводится спор о сущности Торы, о ее основных принципах:

Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего как самого себя. Рабби Акива сказал: это принцип великий в Торе. Бен Азай сказал: Вот родословная книга человека – принцип более великий.

Вопрос о главном принципе, положенном в основу Учения, кажется нам вполне естественным, и рабби Акива, который считает любовь к ближнему таким вот основанием Торы, нам вполне понятен. Это именно то, чего бы мы ждали в ответ на вопрос "Что такое иудаизм?" или "В чем сущность Торы?" - словно мы заранее знаем откуда-то, что религия должна строиться на некой этической концепции.

Однако Бен Азай называет более великим принципом Торы совсем иное. Тора для него – просто родословная книга, перечень людских поколений.

Стих, который Бен Азай приводит в качестве главного принципа Торы – зе сефер толдот адам – можно перевести и так: "Эта книга (то есть Тора) – родословие Адама". Эта Книга, содержащая еврейское Учение - не комплекс религиозных и этических идей, не мировоззрение, а просто – список разных, не похожих друг на друга людей, совсем по-разному, может быть, смотрящих на мир, объединенных лишь тем, что все они попали в эту Книгу, включены в один список. И тогда сущностью иудаизма и смыслом Торы оказывается все, что делают, говорят, думают эти разные люди. Все, что они уже сказали в прошлом, что говорят сейчас и скажут в будущем.

Такой неожиданный и даже, можно сказать, максималистский взгляд уравновешивает и дополняет более привычный, высказанный рабби Акивой. Но максималистским он выглядит только в наших глазах. Два мнения о великом принципе Торы совершенно равноправны. Словно два далеких друг от друга полюса, они формируют пространство еврейской традиционной жизни. Впрочем, не только пространство, но и время – время еврейской истории.

Сказал рабби Йоханан: Мессия не придет до тех пор, пока не станут все люди, задуманные Творцом, и это те, о которых сказано в книге Адама – первого человека: зе сефер толдот адам – это книга порождений человека.

Вот что говорит этот мидраш: история начинается с Книги - с грубой, бессмысленной поначалу заготовки человечества. Буквы ее, словно семя нерожденных еще поколений, брошены в мир, чтобы стать живыми душами людей, стать именами живущих. И лишь когда завершится их список, когда исчерпается Книга и последняя буква ее обретет человеческую плоть и смысл - тогда придет мессия и закончится эта долгая история. Лишь тогда, с приходом мессии, еврейское Учение сможет стать полным и выразить согласное мнение всех евреев и всего человечества – по списку.

Но пока мессия еще не пришел, разрыв меж двумя полюсами, двумя определениями иудаизма виден очень хорошо – может быть, даже слишком хорошо.

Есть евреи, для которых Тора – это Учение, и оно велит им жить в общине, любить своих ближних, быть такими же, как они.

Но есть и другие евреи, которые помимо своей воли попали в список, числятся евреями, сами не зная, почему, и никто не может им объяснить загадку их еврейства. Здесь речь идёт, конечно, о русских евреях, многие из которых Тору в глаза не видели, и, возможно, даже не знают, что злополучная или благословенная запись в советском паспорте – "еврей" – есть не что иное, как вошедшее в русский язык древнееврейское слово "иври", слово Торы, прочно связавшее их с этой Книгой, определившее их судьбу. Возможно, рабби Акива мог бы их упрекнуть в том, что они (русские евреи) не похожи на евреев традиционных общин, не всегда их любят и понимают, а своих общин не создают. Однако Бен Азай не делает различий между теми и другими – зе сефер толдот адам – все они на равных правах включены в один список, все несут на себе печать Торы, Божий образ.

Итак, религия может быть задана не только учением, принципами веры, правилами общежития, но и списком. И то, и другое способно связать, объединить людей – то есть быть религией в буквальном смысле этого латинского слова. И теперь мы можем сформулировать странное на первый взгляд определение: ИУДАИЗМ – ЭТО СПИСОК ВСЕХ ЕВРЕЕВ. Чтобы увеличить странность, можно еще добавить: ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ ОТ ИХ РЕЛИГИОЗНЫХ И ПРОЧИХ УБЕЖДЕНИЙ.

Войти в этот список может каждый – было бы желание. А вот выйти из него гораздо сложнее. Впрочем, теоретически возможно и это, Тора говорит о таком: …истребится душа его из народа своего. Но решение об отделении души от народа принимается, согласно Торе, не на земле…

Такая религиозная общность ничем не отличалась бы от национальной, этнической - если бы не список. Список, который задает очень простую и естественную, и в то же время немного мистическую связь человека с Книгой, в которой запрятано, зашифровано его имя.

600 тысяч букв, согласно преданию, было в Торе, дарованной евреям на горе Синай, и 600 тысяч человек, стоявших под горой, получили каждый – по букве. И, значит, у каждого еврея есть в Торе "своя" буква, или слово, или стих. А великий каббалист рабби Ицхак Лурия мог прочитать, говорят, на лбу человека его собственный, присущий этому человеку стих – его истинное, хотя и неизвестное ему имя, его личную связь с Торой.

Вера в существование такой связи и составляет сущность еврейской веры, еврейской религии в нашем альтернативном, неидеологическом определении иудаизма. Почему "неидеологическом"? Да потому, что эта связь устанавливается не по сходству с персонажами Библии, не по общим с ними воззрениям и представлениям о Боге, а, в первую очередь, по тому, что твое имя вписано древними буквами в эту загадочную Книгу, и не твои представления о себе, а ты сам оказался в ней, попал в этот не известно для какой цели составленный список, предписавший тебе особую судьбу.

Есть что-то пугающе притягательное в этой идее списка, и не только древние чувствовали ее образную силу. Знаменитый фильм Стивена Спилберга начинается списком имен, который печатает на машинке чья-то невидимая рука – "Список Шиндлера", список спасенных, получивших надежду на жизнь евреев. Список словно бы становится главным героем фильма, он повторяется на разные лады и разворачивается перед нами то видеорядом, то стопкой бумаги, то голосом диктора. Список покупают и продают, он приносит доход и разоряет, за место в списке торгуются. Но попавшие в список сохраняют свою личность, свое имя, свою человеческую значимость. Список, простой перечень еврейских имен обретает как бы магическую силу и оказывается вдруг единственным средством против тотального обезличивания, против бездушной машины уничтожения. Человек в этом списке поименован и, значит, не может быть заменен любым другим. "Мы - евреи Шиндлера!" - кричат героини фильма в минуту опасности, уповая на свою принадлежность к этому купленному и проданному списку, на свою неизменную избранность и незаменимость в этом списке, как некогда уповали евреи на свою незаменимость в Торе, на принадлежность к "списку порождений человека" - сефер толдот адам.

Древняя метафора списка жива еще сегодня. Может быть, это потому, что каждый еврей знает в глубине души, что внесён в какой-то список, только не знает - в какой, и потому со страхом ждет, что ему предъявят этот загадочный список, в котором он увидит свое имя, узнает себя. И потому множатся шарлатаны, составители фальшивых списков, "представители Бога на земле", наглядно объясняющие каждому его место в составленных ими самими списках. Поверить им легко. Гораздо сложнее самому отыскать свое подлинное имя в настоящем списке, в Книге порождений человека - сефер толдот адам.