Прошедшие в Казахстане в сентябре парламентские выборы, судя по официальным результатам, не принесли большого успеха оппонентам власти – единственной партией, представленной в парламенте от оппозиции, оказалась партия “Ак жол”. Тем не менее, именно после этих выборов лидеры оппозиционных партий и движений проявили значительную активность и в контактах с западными демократическими институтами, и в межпартийных переговорах. Причина такой активизации проста – после парламентских в Казахстане последуют президентские выборы (они состоятся в начале 2006 года). А вот с какой новой концепцией намерена в этой связи выступить демократическая оппозиция – об этом в сегодняшней программе “Фокус” с Виталием Волковым беседует известный казахстанский политик Амиржан Косанов, глава исполкома республиканской народной партии.

ВВ: В гостях у “НВ” Амиржан Косанов находится уже не впервые, однако этот приезд в Германию необычен тем, что оппозиционный политик впервые после полуторагодового перерыва получил разрешение на выезд за пределы Казахстана – это стало возможно после истечения срока условного наказания, к которому Косанова приговорил Алма-Атинский суд – о ходе суда наша радиостанция в свое время подробно рассказывала, а оценку его “справедливости” ясно дали многие международные эксперты.

Господин Косанов, в ходе этой поездки Вы провели встречи в Берлине и в Бонне с рядом депутатов Бундестага, в США Вы выступали в Колумбийском университете и встречались с конгрессменами и сотрудникими Госдепартамента. До этого в Европе состоялся ряд встреч Ваших коллег с западными политиками. Каковы цели активных консультаций с Западом, которые в последние недели ведет демократическая оппозиция?

АК: В силу условного наказания по казахстанскому законодательству я не имел права выезжать за рубеж, а сейчас мы намерены интенсифицировать нашу внешнеполитическую деятельность. И последние события в Вене и в Лондоне связаны с тем, что я сейчас нахожусь в Германии. Мы строим наши планы накануне предстоящих президентских выборов, чтобы голос оппозиции Казахстана был четко услышан и Запад знал наши приципальные позиции в отношении политической системы. Германия занимает исключительное место в этом ряду. В этом отношении показательно сравнение итогов моих американских встреч. Есть желание США не отставать от Европы по части поддержки демократических процессов в нашей стране.

ВВ: Вы упомянули события в Вене и в Лондоне. Не могли бы Вы пояснить нашим слушателям, что имеется в виду?

АК: Имеются в виду последние события, в ходе которых казахстанская оппозиция по-новому заявила о себе. Она заявили о стремлении к объединению. Если раньше, будучи в структурах ОБСЕ, на различных международных конференциях их участники задавали вопросы, какие новые партии появляются, какие новые идеи и политические фигуры выходят на арену, то теперь ставится вопрос о том, что может сделать оппозиция на предстоящих выборах. Акцент меняется в сторону актуальности этой темы. В Вене, вы знаете, была серия встреч представителей казахстанской оппозиции в структурах международных демократических институтов, а в Лондоне прошла конференция, которая стала информационной и политической бомбой для режима Н.Назарбаева, потому что впервые после длительной паузы представители всех существующих демократических партий и организаций встретились за одним столом и обсудили проблему выдвижения единого кандидата от оппозиции на предстоящих президентских выборах.

ВВ: Какими признаками должна обладать фигура, на которую в качестве единого кандидата согласятся различные оппозиционные партии?

АК: В силу корректности в отношении к коллегам и в силу того, что это тонкая вещь, я бы не стал сейчас конкретизировать этого. Мы должны быть реалистами и учитывать все факторы. В оппозиции появляются новые лица, новые организации. Мы прошли очень тяжелый путь объединения в начале 2000 года. Мы ставили вопрос об объединении демократических сил в начале создания нашей партии, когда создавали сперва Конгресс, а позже Форум демократических сил. К сожалению, опыт объединения на равноправной основе зачастую приводил к затяжным дискуссиям по тем или иным вопросам. Например, тактические вопросы мы обсуждали неделями, и не было четкой организации, которая принимала бы решения. Боюсь, что если у нас будет такая формула, тогда мы даже в процессе выбора единого кандидата от оппозиции можем увести себя в сторону обсуждения личных плюсов или минусов тех или иных лиц. Ангелов в политике нет. У каждого есть недостатки, которые не устраивают других, не говоря уже о достоинствах. Поэтому я поддержал бы идею Акежана Кажегельдина, который выступил с предложением объединиться вокруг одной из существующих оппозиционных партий.

Насколько я знаю, лидер РНПК Кажегельдин предложил в качестве такой партии “Ак жол”. Почему?

АК: Почему “Ак жол”? Это, возможно, самая динамично развивающаяся оппозиционная партия. И, самое главное, на парламентских выборах “Ак жол” набрал, по нашим данным, солидные проценты, которые заставляют с этой партией считаться как с реальной политической силой. И второе: партийная структура дает возможность как принятия четких решений, так и контроля за их выполнением как руководством, так и рядовыми членами. Это важно, когда до президентских выборов остается чуть больше года.

ВВ: Судя по вашим переговорам в ходе этой поездки, что изменилось за последнее время в оценке Западом ситуации в Казахстане?

АК: Неделя, проведенная в Нью-Йорке и в Вашингтоне, позволила мне через полтора года моего отсутствия по-новому увидеть, как Запад оценивает ситуацию в Казахстане, какие появились новые параметры оценки. Я общался и с аналитическими структурами – на конференции по Центральной Азии в Колумбийском университете я делал доклад – я общался с международными демократическими институтами, которые находятся в Вашингтоне и Нью-Йорке, и с официальными лицами из Конгресса и Госдепартамента. Во-первых, Запад понимает, что оппозиция в Казахстане по сравнению с другими республиками региона - более состоявшаяся. Как сказал один из аналитиков, видимо, сам изощренный авторитаризм Назабаева, когда он, с одной стороны, публично стремится интегрироваться в демократческие институты, а, с другой, подавляет инакомыслие – эта тактика заставила оппозицию работать над собой и выживать в этих условиях.

Второй фактор – это, я бы сказал, фактор Кажегельдина. В американских институтах наиболее часто озвучивалось мнение, что легитимность предстоящих президентских выборов в Казахстане будет обуславливаться в том числе и тем, произойдет ли легитимизация Кажегельдина в Казахстане. Будет ли он возвращен в страну, сможет ли принимать активное участие в политике? На Западе есть четкое понимание, что фигура экс-премьера на фоне разрастающегося коррупционного скандала Казахгейт и уже изрядно подпорченного имиджа самого Н. Назарбаева как главы государства, заставляет вольно или невольно возвращаться к этой теме. Кажегельдин запомнился Западу как реформатор. Второе – его принципиальная позиция по оценке режима Назарбаева. То, что сейчас говорят наши коллеги, было озвучено в декабре 1998 года, когда создавалась РНПК и Конгресс демократических сил Казахстана. Если бы тогда, в 1999 году, Назарбаев позволил Кажегельдину участвовать в выборах, возможно, мы жили бы сейчас в другой стране.