Выступая 1 июня в рамках Петербургского международного экономического форума, Владимир Путин сравнил российских хакеров со свободными художниками. Они, заявил Путин, "настроены патриотически" и "начинают вносить свою лепту… в борьбе с теми, кто плохо отзывается о России", но на государственном уровне Россия этим, мол, не занимается. Главный редактор издания Agentura.Ru Андрей Солдатов прокомментировал высказывания российского президента и рассказал о том, как Кремль управляет внештатными хакерами. 

Deutsche Welle: Российский президент Владимир Путин регулярно заверяет, что на государственном уровне Москва хакерством не занимается. Можно ему верить?

Андрей Солдатов: Его заявления отражают давнюю позицию Кремля. Позиция эта заключается в том, что для того, чтобы отрицать свою ответственность за хакерство, используются не государственные инстанции, а аффилированные структуры, которые могут получать указания, поощрения, но формально не являющиеся частью государственного аппарата.

- Как такая система работает?

- Это довольно сложная система, но довольно эффективная: есть несколько человек на высшем государственном уровне, которые такую работу координируют, и есть группа неформальных актеров.

Ими могут быть пиар-агентства или просто группы людей, которые не проходят все этапы бюрократии и согласований на уровне каких-нибудь ведомств, а работают напрямую с Кремлем. Это позволяет им быть намного более гибкими. Поскольку эти люди не являются частью бюрократии, то не могут нести ответственность как представители государства. В то же время они могут очень быстро и эффективно реагировать на меняющуюся ситуацию и проводить различные операции.

Такая методика стала применяться с начала нулевых годов еще внутри страны, когда таким образом атаковались российские оппозиционные деятели и независимые журналисты. Государство всегда говорило, что не имеет к этому никакого отношения, это все, мол, патриотические хакеры.

С 2007 года такая практика стала применяться и за рубежом, например, в Эстонии, когда этим занималось прокремлевское движение "Наши". Мы все прекрасно понимаем, каким образом это движение существует. Но поскольку формально эти люди не являются государственными чиновниками, то и государственные структуры нельзя обвинить в этой хакерской атаке.

- Какими возможностями обладают такие, как вы выразились, аффилированные структуры? Обладают ли они потенциалом оказать реальное влияние на политическую ситуацию в какой-нибудь европейской стране или в США в преддверии выборов?

- Пока, как мне представляется, единственное, что могут на самом деле совершенно точно сделать российские хакеры, так это заставить говорить о себе. Это, похоже, единственный результат, который был достигнут в США и во Франции. Все говорят о российских хакерах, но я вовсе не уверен, что Трампа выбрали исключительно благодаря им. Была и еще масса причин для его избрания. А во Франции так вообще победил совершенно не тот кандидат, которого хотел Кремль. Тем не менее, им удается повысить публичное влияние России, заставить говорить о ней, как о стране, которая имеет возможность вмешиваться в европейские выборы и не только. И это многим людям в России нравится.

- Действительно, в Германии много говорят и пишут о российских хакерах, об их попытках повлиять на предвыборную кампанию. Но существует ли вообще возможность доказать авторство тех или иных хакерских атак?

- Я не технический эксперт, но рассказы специалистов в этой области свидетельствует о том, что к весне прошлого года международные киберэксперты пришли к выводу, что средствами технического анализа можно сделать две вещи: установить страну, стоящую за атакой, то есть, так называемые операции под чужим флагом теперь уже невозможны, а во-вторых, можно доказать, была ли у атаки государственная поддержка. К сожалению, дальше пути нет. Пока невозможно установить конкретных исполнителей или конкретное ведомство. Но мы живем в меняющемся мире, и никто не знает, как далеко шагнут в ближайшие годы технологии цифровой идентификации.

- Если, как вы говорите, повлиять на исход выборов хакеры не могут, то каков вообще смысл их действий? Какую задачу перед ними ставят?

- Насколько я могу судить, одной стратегической задачи вообще не существует, нет и стратегического штаба, в котором сидят люди, планирующие такую работу на годы вперед. Очевидно, что часто это всего лишь тактические действия, операции то там, то тут. Их цели выглядят локализованными: попытаться повлиять, попытаться заявить о себе. Не следует, однако, забывать об одном. Есть некий общий результат, общий эффект от всех этих хакерских атак.

Мы в России уже давно привыкли к тому, что российское общество абсолютно никому не верит. По большому счету, это главное достижение государственной пропаганды. Мы никому не верим. Мы не верим властям, но мы не верим и оппозиции. Мы не верим правозащитникам, не верим никаким авторитетам.

А в результате - полная пассивность, распространение теорий заговора. Так вот, мне кажется, что эффект российских хакеров заключается в том, что они пытаются привнести и в Европу ощущение полной безнадежности и отсутствия доверия к кому бы то ни было - к чиновникам, к государству, к политическим партиям, к общественным деятелям, к журналистам и СМИ вообще. И это очень грустно.

- Но, может быть, в этом и состоит стратегическая цель Кремля - дезориентировать и ослабить западное общество?

- Я, возможно, согласился бы с вами, но многие годы работы по освещению деятельности российских спецслужб приучили меня быть скептиком в отношении того, насколько эти люди умеют мыслить стратегически.

Да, они могут говорить, что вот такая у них и была цель, но обычно это происходит уже после того, как все закончилось, когда прошло 20 лет, и потом они вдруг решили, что воплотили какой-то великий план. На самом деле, это люди, которые мыслят тактически. Они натренированы на то, чтобы решить задачу именно сейчас. Причем, сейчас ситуация даже хуже, чем была в советское время.

В СССР были тактики на уровне - КГБ, ГРУ и так далее. Но в Кремле, в Политбюро много лет сидели люди, имевшие стратегическое представление о мире. А сейчас у нас везде сотрудники КГБ. То есть, везде тактики. В результате, да, Россия тактически стала намного более эффективной, никто не знает, в какую сторону в следующую минуту повернется Путин. Это абсолютно непредсказуемо.

Но стратегически я не вижу больших успехов в российской внешней политике. Учитывая то дикое количество ресурсов, времени, сил, эмоций, которые были потрачены, чего, собственно, удалось такого добиться за последние два года? Что, разве удалось разрешить самую насущную для России проблему - западные санкции? Даже этого добиться не удалось.

Смотрите также: