Что важнее для уехавших из России семей: сохранить родной язык и культуру или как можно скорее их забыть ради быстрой интеграции? И как обстоит дело с русским языком у детей в таких семьях? На эту тему Виктория Балон провела опрос среди родителей и педагогов.

У Риммы Борисовны и Ильи Хаймовича Бихман двое внуков. Они хорошо учатся в школе, у них много друзей. Но они начали забывать русский язык, особенно младший, Денис, который родился уже в Германии. До трех лет он говорил только по-русски, но когда пошел в детский сад, ситуация изменилась.

Римма Борисовна: Сейчас он уже перешел на немецкий. В детском саду он до шести часов был- говорил по-немецки, мама забирала его и опять шла с ним на работу - там он тоже был в немецкой среде. В их городке нет русской публики. В школе и с друзьями после школы дети говорят по-немецки. С родителями по-русски он говорит только на бытовые темы. Вот я с ним по телефону разговариваю- «бабушка что такое по-прежнему?» « Бабушка, как тебе идет?» или «Как идет у дедушки?», то есть переводит немецкое «Wie geht es». И много таких фраз, которые он переводит с немецкого.

Илья Хаймович: Удивительное дело: Аня учится в 9 классе, для нее чтение русских книг уже сложно.

Римма Борисовна: Нужна аура русского языка: мультики, фильмы. Они поставили тарелку, внук смотрит «Ералаш» на русском языке, ему нравится, и юмор он понимает. Но все равно многие слова он теряет. Букварь прошли мы с ним, пишем, прописи у меня есть. Hо это только инициатива родителей, бабушек, дедушек.

Илья Хаймович: Мы знаем одну семью, ребенка они привезли маленьким, ему было пять лет. Но они категорически запретили ему дома разговаривать по-немецки, и сохранили ему язык. Сейчас он уже взрослый парень, закончил университет. Но у него нет никакого акцента, он прекрасно говорит по-русски.

Мой вопрос, почему им так важно, чтобы дети говорили по-русски, вызывает недоумение.

Римма Борисовна: Это такое богатство, которое терять-то жалко. Чем больше языков, тем им лучше будет. Это ведь расширяет кругозор, интеллект.

Илья Хаймович: Пушкина по-русски читать или по-немецки - это разве можно сравнить.

Противоположной позиции и совсем другой тактики в воспитании своей пятилетней внучки Иды придерживается Ида Робертовна Креер.

Ида Робертовна Креер: Я, конечно, считаю, что дома родители должны говорить по-немецки. Другое дело - не все это могут. Моя дочь с мужем разговаривают дома по-русски. Я другой раз их спрашиваю: почему вы с ребенком по-русски говорите, надо, чтоб она немецкий учила. А они: это она всегда успеет, а мы не хотим, чтоб она русский забыла. Я их спрашиваю, вы что в Россию собираетесь? Если у вас такие планы, тогда да, а если вы здесь хотите жить, тогда не надо вам настаивать, чтоб она по-русски говорила. Я думаю, что если даже ребенок и забудет что-то, потом русский можно подучить, но сначала нужно, чтоб дети выучили немецкий.

Действительно, дети переселенцев, особенно из районов, где большой процент населения- иностранцы, часто оказываются неподготовленными к школе из-за недостаточного уровня знания немецкого. Значит ли это, что один язык мешает другому?

Алла из Петербурга считает, что это не так. Ведь русскоязычные родители все равно не могут предложить своим детям немецкий на необходимом уровне. Когда у нее родился ребенок, врач-педиатр посоветовал ей говорить с ним на своем родном языке - только так у ребенка могут выработаться структуры сознания, позволяющие учить любой язык. Сейчас ее дочери Таисии 5 лет, и она говорит на русском и немецком языке на одинаково хорошем уровне.

Алла: Я говорю с ребенком только на русском языке, папа только по-немецки. Папа немец, коренной, я чисто русская. Носитель языка немецкого - отец, мать- русского, и они должны каждый говорить на том правильном языке, который им дан. В других семьях среди итальянцев, испанцев проблема языка- на каком языке говорить- не возникает. Она стоит остро только среди русскоговорящих семей. Возможно, это относится к каким-то внутренним или национальным комплексам.

Однако, при всем желании сохранить язык, сделать это не так просто, даже если ребенок не родился здесь, а приехал в Германию в дошкольном возрасте. Об этом рассказывают Виктория Вершау, приехавшая 10 лет назад из Новосибирска и Людмила Заур, родом с Урала.

Виктория Вершау: Я считаю, что русский, конечно, должен быть сохранен. Знание одного языка не мешает знать другой. Проблема в том, что родители учатся немецкому от детей. Стараешься дома невольно говорить по-немецки, поскольку ты хочешь выучить этот язык. И получается постоянное общение по-немецки с детьми. Разумеется, родители друг с другом говорят по-русски, дети понимают... Но говорят плохо. Еще лень родительская мешает: можно бы сесть, позаниматься с ребенком, что-то почитать, рассказать про алфавит, но ведь на все это надо время. Сыну 13 лет, он понимает по-русски, но говорить ленится.

Людмила Заур: Одного общения дома мало. Нужно или в какую-то школу вести ребенка, где он будет общаться с другими детьми, или же педагога нанимать, чтоб занимался, но и тогда нужно дополнительное общение среди людей, говорящих на русском языке. Я начинаю говорить с дочерью по-русски, она отвечает мне по-немецки, потому что сейчас ее жизнь протекает в школе, и там подружки разговаривают только по-немецки. Но мы стараемся, чтоб она не потеряла хотя бы азы русского языка, это тоже важно. Важно потому, что я русская, мои родители живут в России, и мы часто туда ездим, мы оттуда, большая часть жизни протекла там...

Казалось бы, откуда проблема русскоязычного общения? Переселенцы, как правило, живут рядом, их дети общаются в основном друг с другом. Но дело в том, что дети из русскоязычных семей между собой обычно общаются по-немецки, независимо от того, какой тактики придерживаются их родители. Даже если они и говорят по-русски, то с акцентом, то и дело, вставляя немецкие слова.

Современные немецкие педагоги все чаще говорят о необходимости поддержки родного языка у детей иммигрантов. Уже сегодня во Фрайбурге есть структуры, которые поддерживают русский язык – в одной гимназии он преподается как второй иностранный язык, что привлекает в эту школу большое число русскоязычных детей. Кроме того, в районе Вайнгартен, где живет особенно много переселенцев, организованны группы обучения детей русскому языку и русский театр для старшеклассников. Их руководитель Таня Винокурова считает главной своей задачей заинтересовать детей, многие из которых родились уже в Германии и не понимают, зачем им сохранять русские корни.

Таня Винокурова: Кроме того, много детей из семей, где один из родителей немец, и они дома говорят по-немецки. Им очень сложно, они говорят с акцентом, не могут говорить в нормальном темпе. Но им нравится. У меня ни один ребенок еще не ушел из маленьких. В старшей группе несколько детей ушли, потому она и приобрела другой вид. Изначально это тоже была группа изучения русского языка. Но в чистом виде русский язык их совершенно не привлекал. Они этого не понимают. Маленьким нравится играть, им все равно на каком языке. А старшим тоже нравится играть, и поэтому мы с ними играем в театр, и таким образом русский они усваивают. А просто учить язык - не прошло.

И все же сохранить язык и культуру, по мнению Татьяны, может только семья.

Таня Винокурова: Чисто практически дома кроме бытовой русской речи ввести литературную речь: чтение книг, просмотр фильмов, мультфильмов по сказкам Пушкина и по стихам современных поэтов...

Так и получается, что к нелегкой задаче изучения немецкого языка прибавляется работа по поддержанию русского, не только своего, но и своих детей. Иначе родители рискуют вообще потерять возможность сколько-нибудь глубокого общения и влияния в семье.

Это был репортаж Виктории Баллон. А теперь к другой теме.

Открыть собственное дело непросто – особенно в чужой стране, где не знаешь законов и не у кого подчас спросить совета.

Несмотря на все трудности, русскоязычные предприниматели в Германии не редкость. О том, с какими проблемами им приходится сталкиваться, рассказывает моя коллега Надежда Баева.

Переселенец Александр Кауль открыл в городе Энгельскирхен под Кельном свою фирму по доставке прохладительных напитков на дом. Дела у предпринимателя идут неплохо, но так было не всегда. За 13 лет жизни в Германии Александр набил себе на поприще предпринимательства немало шишек. Чтобы уберечь земляков от самых распространенных ошибок, Александр Кауль и еще несколько переселенцев основали в 1999 году Общество по развитию предпринимательства Intex. «Русскоязычных предпринимателей становится в Германии все больше, а организаций, помогающих им, все еще недостаточно», – говорит Александр Кауль.

«Экономика Германии буксует, много проблем, высокий уровень безработицы. Это, конечно, толкает многих думать о какой-то другой перспективе, многие начинаю думать, что делать дальше, надо что-то предпринимать. Ну, вот само слово и говорит: надо что-то предпринимать».

По наблюдениям Александра Кауля, раньше переселенцы ориентировались в своем бизнесе в основном на русскоязычную клиентуру и открывали, например, русские магазины или рестораны. В последнее время фирмы переселенцев стали все больше смешиваться с местными. А потому расширилось и направление их деятельности.

«В нашем небольшом городке есть пошивочные мастерские по ремонту одежды, скажем, по ремонту обуви или очень много в последнее время молодых ребят, кто начинает кустарное производство организовывать. По ремонту жилья, допустим, по строительству жилья, по таким специфическим направлениям как электрика, вентиляция, канализация. И много случаев, когда именно им предлагают какую-то работу, зная что, они очень трудолюбивые и надежные и могут по более низким тарифам работать».

Рынок русскоязычных услуг с годами изменился, но проблемы, с которыми начинающие предприниматели сталкивались в первое время, никуда не делись. «Незнание здешней жизни и немецких законов – очень мешает предпринимателям, выходцам из стран СНГ», – говорит основатель Общества Intex Александр Кауль.

«Тут, конечно, много специфики, потому что, как правило, люди, которые приехали из бывшего Советского Союза, во многих случаях не владеют той ситуацией, которая в данном случае на рынке существует. То есть они не могут определить, что актуально сегодня. Если сравнить с местными жителями, то у них больше информированности, у них кто из семьи предприниматель. Но самая главная трудность – это финансирование своей идеи. Ни одна идея без финансового подтверждения не реализуется. Даже маленькое дело требует каких-то инвестиций».

Особенно сначала приходится трудно предпринимателям, ведь дохода фирмы в первое время, как правило, не приносят. Но по своему опыту Александр Кауль знает: быстро его коллеги не сдаются.

«Переселенцы более перспективные, чем даже местные. То есть они более рискованнее, более живее, могут трудности легче преодолевать, могут, как говорят, до последнего патрона биться за свою идею».

В Германии существует множество проектов помощи иностранным предпринимателям – туркам, итальянцам, грекам, которые поддерживаются государством. А для русскоязычных таких инициатив организовано не было, ведь по статистике переселенцы проходят как немцы, и в отдельную группу их не выделяют. Такие маленькие объединения на добровольных началах как Общество по развитию предпринимательства Intex, помочь всем, конечно же, не могут. Поэтому большинству приходится учиться на собственных ошибках.