Уже осенью страны Евросоюза возьмут на себя обязательства по приему беженцев, сказал на днях комиссар ЕС от Германии Гюнтер Эттингер (Günter Oettinger), распространяя в эти дни оптимизм, свойственный в Европе далеко не всем. Драматические видеокадры людей, бегущих с Ближнего Востока и Балкан на благополучный континент, вызывают у одних европейцев желание помочь, в то время как у других - желание отгородиться как можно надежнее.

Исторически страны ЕС по-разному выстраивали свою политику в отношении беженцев. Такие государства, как Швеция, Австрия и Германия традиционно принимали много беженцев в расчете на число собственных граждан. Другие, как Португалия, - принимали мало. Формально у Европы (в этом вопросе к ЕС присоединились Швейцария, Норвегия, Лихтенштейн и Исландия) были общие правила - Дублинское соглашение, согласно которому прибывший мигрант должен был подавать прошение о предоставлении ему убежища в той стране Европы, в которую он первой прибыл.

Исторический размах

Но волны беженцев из Северной Африки, Балкан и Ближнего Востока, усилившиеся после начала гражданской войны в Сирии и военной операции в Ливии, расшатали и без того неустойчивую мозаику из отдельных национальных практик, приведя к открытому нарушению Дублинского соглашения. Греция и Италия не справляются с регистрацией потока беженцев, которые направляются дальше в Европу, прежде всего в Германию.

Сегодня проблема достигла исторических масштабов - столько беженцев в Европе не было со времен Второй мировой войны. Если в мае Еврокомиссия просила страны-члены ЕС о том, чтобы распределить не менее 40 тысяч человек, ищущих убежища, то, по данным немецкого еженедельника Der Spiegel, глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер в среду, 9 сентября, попросит прибавить к этим сорока еще 120 тысяч беженцев, которые надо будет распределить в ЕС.

Дефицит солидарности

В пятницу, 4 сентября, в Люксембурге министры иностранных дел ЕС обсуждают механизмы решения проблемы беженцев, 14 сентября пройдет экстренный саммит на эту тему. ЕС зиждется на культуре компромиссов, но компромисс по этому вопросу не удается найти уже на протяжении нескольких месяцев. С одной стороны, большинство сходится во мнении, что ЕС не обойтись без единой или согласованной политики в отношении мигрантов. Но с другой, как решить две основные проблемы нынешнего кризиса - найти справедливую систему квот, на которую согласятся все 28 членов Евросоюза, и уменьшить общую нагрузку на ЕС, отказывая экономическим беженцам, приехавшим в поисках работы или учебы?

В ходе многочисленных дебатов на эти темы регулярно возникает тезис о дефиците солидарности со стороны некоторых европейцев. Примером может служить разное отношение к проблеме в Бельгии и в Чехии, где примерно равное число жителей. Власти Бельгии зарегистрировали у себя с января по июль 2015 года почти 7 тысяч беженцев, в то время как в Чехии - только 565. Входящие в правящую коалицию политики из правопопулистского движения ANO прямо говорят о том, что "должны предотвратить приход мигрантов". За прошлый год в Германию прибыло порядка 200 тысяч беженцев. В это же самое время Португалия приняла всего 500 человек. Диспропорции колоссальны. ЕС не может договориться с Латвией об увеличении числа принимаемых беженцев с 365 до 1000.

При этом у стран, которые отказываются принимать больше беженцев, находятся разные причины для отказа, хотя, прежде всего, они религиозного толка: нет мечетей для приема беженцев-мусульман, говорят в Словакии, у нас большое русскоязычное меньшинство, говорят в Латвии, мы готовы принять из Сирии только христиан, говорят в Польше. Беженцы угрожают христианской идентичности Европы, сказал на днях премьер-министр Венгрии, как если бы речь шла только о вере, а не о гуманитарной проблеме.

Немецкий опыт

Но дело не только в дефиците солидарности или страхе перед иноверцами, сколько в нежелании брать на себя большую, чем сейчас, нагрузку. Ведь Еврокомиссия настаивает на том, чтобы все страны-члены ЕС взяли на себя обязательства по приему беженцев. Одно из предложений в борьбе с кризисом - определить квоты согласно распределительному коэффициенту. Решающую роль в нем будут играть численность населения той или иной страны (с удельным весом в 40 процентов), объем ВВП (тоже 40 процентов), число безработных (10 процентов) и число уже рассмотренных той или иной страной прошений о предоставлении убежищ (10 %). Таким было предложение Еврокомиссии еще в мае, и оно было отвергнуто рядом стран Восточной Европы, а также Великобританией. Сопротивление несколько ослабло, в Лондоне уже говорят о готовности принять "несколько тысяч" беженцев, но в добровольном порядке.

Альтернативой мог бы стать коэффициент, рассчитываемый по так называемой Кёнигштайнской формуле. Она была принята в 1949 году и определяла изначально, сколько каждая федеральная земля ФРГ должна тратить на федеральные научные учреждения. Сегодня этот коэффициент, который каждый год рассчитывается заново, используется для определения справедливой квоты на прием беженцев в той или иной земле. В формуле учитывается число жителей и размер налоговых поступлений (удельный вес - одна к двум третям).

Если использовать эту формулу, то становится совершенно очевидно, почему европейцам так трудно договориться. Скажем, нагрузка на Великобританию увеличится почти вдвое, на Польшу - в 4 раза, на Испанию - в 9 раз. Хотя в абсолютных показателях это по-прежнему не очень большие цифры: 20 тысяч беженцев для почти 40 миллионного населения Польши.

Чтобы убедить сопротивляющихся членов ЕС, глава Еврокомиссии Юнкер собирается исправить застарелый изъян существующей системы работы с беженцами. Сегодня лишь каждый третий претендент на получение статуса беженца в итоге оказывается выдворен с территории ЕС. По данным Der Spiegel, Юнкер предложит создать механизм быстрого выдворения прибывших из тех стран, которые ЕС считает безопасными для проживания и экономических беженцев. Первый шаг в этом направлении уже делают власти Баварии, которые создали центр для обработки заявок от экономических беженцев, прежде всего из балканских стран, которые прибывают в Германию в поисках лучшей жизни, а не убегают от войны или репрессий.