Сегодня я познакомлю вас с книгой, которая только что вышла в Германии, в издательстве «Piper». Правда, не впервые. Это переиздание. Впервые она была опубликована по–немецки больше двадцати лет назад, а по–английски (на языке оригинала), в Соединённых Штатах, – больше сорока лет назад. Но книга эта произвела настоящий переворот в экономической науке. Между тем, в России – и раньше в Советском Союзе – никогда не выходила, хотя её название и имя её автора, наверняка, известно многим из наших слушателей. Наконец, она вовсе не устарела. На обложке нового немецкого издания рядом с фотографией автора – короткая аннотация, начинающаяся словами: «Книга Милтона Фридмана сейчас более актуальна, чем когда–либо».

«Капитализм и свобода», – так она называется. Написал её выдающийся американский экономист, лауреат Нобелевской премии Милтон Фридман. Сначала несколько слов о нём.

«Вождь экономической контрреволюции», – так остроумно назвал Милтона Фридмана один из журналистов, писавших о нём. Выходец из небогатой семьи эмигрантов из Бессарабии (отцу принадлежал небольшой магазинчик в нью–йоркском районе Бруклин, мать была портнихой), Фридман уже с пятнадцати лет, после того, как умер его отец, вынужден был подрабатывать. Как высоко одарённый выпускник школы получил стипендию, которая позволила ему учиться в престижном университете. Диплом он защищал на кафедре прикладной математики, но математическая статистика, по которой сначала специализировался Фридман в университете, его к концу учёбы уже интересовала меньше, чем экономика. Поэтому, выбирая аспирантуру, он остановился на отделении экономики Чикагского университета. Здесь он проработал несколько десятков лет, сделав блестящую научную карьеру и став одним из самых ярких представителей так называемой «чикагской школы». Милтон Фридман внёс выдающийся вклад в развитие монетаризма – либеральной экономической теории, согласно которой денежные запасы и процентные ставки являются лучшими регуляторами, чем государство с его фискальной политикой. Звучит это, возможно, несколько абстрактно, поэтому скажем о конкретных изменениях, которыми современная экономика обязана Фридману. Новаторскими для своего времени были, например, его аргументы в пользу гибкого валютного курса и идеи о значительном понижении максимальных ставок подоходного налога. Когда экономист впервые выступил с этим, максимальные налоговые ставки составляли в большинстве стран около девяноста процентов, сегодня они находятся на уровне пятидесяти процентов.

Но получивший в 1976 году Нобелевскую премию Милтон Фридман вовсе не был лишь чистым теоретиком. Ему во многом обязана своим экономическим подъёмом Великобритания – после того, как там пришло к власти правительство Маргарет Тэтчер, разделявшей взгляды Фридмана. Его считают отцом так называемого «чилийского экономического чуда», прибавляя, правда, всякий раз, что этот успех ученики Фридмана разделяют с диктатором Пиночетом. Ведь именно диктатор пригласил «чикагских мальчиков» поднимать экономику страны после путча. Однако сам Фридман оценивает эту взаимосвязь так:

«Режим Пиночета хвалить не за что. Фундаментальные принципы военной организации прямо противоположны принципам свободного рынка и свободного общества. Это – крайняя форма централизованного управления. Хунта пошла против своих принципов, когда поддержала рыночные преобразования».

Как бы то ни было, но успехи либеральных экономических реформ в условиях политической диктатуры в Чили оставляют двойственное впечатление. Как и некоторые радикальные призывы Фридмана: распустить Международный валютный фонд, ликвидировать централизованное бюджетное финансирование системы образования или, скажем, раздать – бесплатно – акции государственных предприятий жителям страны.

Впрочем, заслуги Милтона Фридмана в развитии современной экономики неоспоримы. Как неоспоримо и значение, пожалуй, главной его книги, о которой сегодня пойдёт речь, – книги «Капитализм и свобода», написанной в 1962 году. Может ли существовать свобода экономическая без свободы политической? – вот главный вопрос, который задаёт Милтон Фридман. И категорически отвечает: «Нет», приводя очень серьёзные и убедительные аргументы. Кстати говоря, он пишет очень живым, понятным языком. Это тоже одна из заслуг нобелевского лауреата: благодаря ему, экономика перестала быть скучной, унылой наукой. Мы сегодня будем цитировать книгу «Капитализм и свобода» по русскому изданию, которое вышло в 1982 году в Соединённых Штатах в маленьком эмигрантском издательстве «Чалидзе пабликэйшнз» в переводе Козловского и Гальперина. Книга эта, к сожалению, давно уже стала библиографической редкостью. Лишь отдельные фрагменты из неё вошли в сборник «Фридман и Хайек о свободе», вышедший в прошлом году в Москве в издательстве «Три квадрата». Отличный сборник. Очень рекомендую почитать. Но сегодня мы рассказываем всё же о книге «Капитализм и свобода». Она начинается весьма примечательно, почти провокационно:

«В речи, произнесенной при вступлении в должность, президент Кеннеди сказал следующую часто цитируемую фразу: «Не спрашивайте, что может сделать для вас ваша страна; спрашивайте, что вы можете сделать для своей страны». Ни одна, ни другая половина этого заявления не выражает таких отношений между гражданином и правительством, какие были бы достойны идеалов свободного человека в свободном обществе. «Что может сделать для вас ваша страна?» подразумевает, что правительство есть покровитель, а гражданин - опекаемый. «Что вы можете сделать для своей страны?» подразумевает, что правительство есть господин или божество, а гражданин - слуга или служитель божества. Но для человека свободного страна есть совокупность составляющих ее индивидуумов, а не нечто, стоящее над ними. Он гордится общим наследием и верен общим традициям, однако смотрит на правительство как на инструмент, и оно для него не жалователь милостей или даров, не господин и не Бог для слепого поклонения или службы.

Свободный человек не спросит ни о том, что может сделать для него страна, ни о том, что может сделать он для своей страны. Свободный человек поставит совсем другой вопрос: «Как можем мы помешать созданному нами правительству сделаться Франкенштейном и погубить ту самую свободу, которую мы поставили его охранять?» Свобода есть редкостное и хрупкое растение, - подчёркивает Фридман.

Правительство необходимо, чтобы сохранить нашу свободу, но оно есть также и угроза нашей свободе. Допустим, что те, кто распоряжается поначалу властью, будут людьми не злой воли, и пусть даже власть их лично не развратит, однако власть привлечет и вырастит людей иной породы.

Что же надо сделать, чтобы это не произошло? Автор книги «Капитализм и свобода» даёт несколько ответов:

«Прежде всего следует ограничить полномочия правительства. Главная его функция должна состоять в том, чтобы защищать нашу свободу как от внешнего врага, так и от наших сограждан, то есть поддерживать закон и порядок, обеспечивать выполнение договоров между частными лицами и поощрять конкурентные рынки. Помимо этой главной своей функции, правительство может время от времени помогать нам совместно совершить то, что нам будет труднее или дороже совершить по отдельности.

Второй принцип состоит в том, что государственную власть следует рассредоточить. Если уж наделять правительство властью, то лучше, чтобы оно пользовалось ею в графстве, а не в штате, и лучше, чтобы в штате, а не в столице.

Сторонники сильной центральной власти полагают, что она позволит государству успешней проводить программы, которые, по их мнению, служат общественному благу, будь то перекачка денег от богатых к бедным или от частных нужд к государственным. В каком-то смысле они правы. Но у этой медали две стороны. Власть позволяет делать добро, но в ней заложена возможность творить зло. Сегодня власть держат одни, но завтра, возможно, другие. И что еще важнее: то, в чем один видит благо, для другого - зло.

Защита свободы - это, так сказать, охранительная причина для ограничения и децентрализации государственной власти. Но есть и конструктивная причина.

Величайшие достижения цивилизации, будь то в области живописи, архитектуры или сельского хозяйства, никогда не являлись «от правительства». Колумб отправился искать новый путь в Индию не по указу парламентского большинства или короля, хотя его частично финансировал абсолютный монарх. Ни Ньютон, ни Лейбниц, ни Эйнштейн, ни Бор, ни Шекспир, ни Пастернак, ни Эдисон, ни Форд, - никто из них не открыл новых рубежей в человеческом знании, в литературе, в технике или в деле облегчения людских страданий по правительственному указу».

Но Милтон Фридман выступает против государственного вмешательства не только потому, что государство никогда не сможет потягаться своеобразием и индивидуальностью с действиями отдельного человека.

В принципе, существуют лишь два способа координации экономической деятельности миллионов, - пишет он в книге «Капитализм и свобода». - Первый - это централизованное руководство, сопряженное с принуждением; таковы методы армии и тоталитарного государства. Второй - это добровольное сотрудничество индивидов; таков метод, которым пользуется рынок.

Вместе с тем, - замечает нобелевский лауреат, - сам по себе факт обладания свободой еще ничего не говорит о том, что индивид делает с этой свободой. Он использует эти возможности по собственному разумению и с некоторыми ограничениями. Свобода одного, бывает, наталкивается на свободу другого, и когда это происходит, свободу одного следует сузить, чтобы сохранить свободу другого. Как выразился однажды член Верховного суда, «моя свобода размахивать кулаками должна быть ограничена расстоянием до вашего носа».

Ещё одна важная тема книги - соотношение между политическими свободами и свободным рынком. Милтон Фридман пишет:

«Исторический опыт говорит о соотношении между политической свободой и свободным рынком совершенно однозначно. Мне не известно ни единое существовавшее когда-либо и где-либо общество, которое отличалось бы большой степенью политической свободы и в то же время не пользовалось бы для организации значительной части экономической деятельности неким подобием свободного рынка.

История показывает: капитализм есть необходимое условие политической свободы. Необходимое, но не достаточное. Фашистскую Италию и Испанию, Германию нескольких периодов, Японию перед Первой и Второй мировыми войнами и царскую Россию предшествовавших Первой мировой войне десятилетий нельзя даже с натяжкой охарактеризовать как политически свободные страны. А ведь в каждой из них частное предпринимательство было господствующей формой экономической организации. Поэтому очевидно, что можно иметь капиталистическое по сути своей экономическое устройство и в то же время несвободное устройство политическое.

Но даже в тех странах граждане обладали куда большей свободой, чем граждане тоталитарных государств вроде СССР и нацистской Германии, в которых экономический тоталитаризм сочетался с политическим».

Но разве можно обойтись без организующей и направляющей власти государства? Тогда богачи всё расхватают, ничего никому не будут отдавать, и страна останется нищей. Разве не так? Совершенно не так, - убеждён Милтон Фридман. Да, действительно, рыночная система, основанная на оплате по производственному продукту, может характеризоваться и характеризуется на практике значительным неравенством доходов и богатства. Этот факт часто неверно истолковывается в том смысле, что капитализм и свободное предпринимательство порождают большее неравенство, чем альтернативные системы, и что развитию и распространению капитализма сопутствовало усиление неравенства.

На самом деле всё верно с точностью до наоборот: развитие капитализма в значительной мере уменьшило масштабы неравенства. Никто не будет спорить с тем, что в западных капиталистических обществах - в скандинавских странах, во Франции, в Англии и в США - неравенства гораздо меньше, чем в таком «сословном» государстве, как Индия, и в такой отсталой стране, как Египет.

Причем уменьшение различий в уровне жизни в странах с развитой рыночной экономикой Милтон Фридман объясняет не только техническим прогрессом и развитием культуры потребления. Он пишет и о том, что называет «социальной ответственностью капитала». Эта социальная ответственность ни в коем случае не сводится к перераспределению доходов. Если правительство призывает бизнесменов к самоограничению, то только из–за неумения навести порядок в своем собственном хозяйстве (которое включает контроль над деньгами) и по естественной человеческой склонности перекладывать ответственность на чужие плечи, – считает Фридман.

Между тем, давление государства на предпринимателей с требованием «поделиться» - самый верный путь к «провальной» экономике и к обнищанию, - убеждён нобелевский лауреат. Он блестяще иллюстрирует этот тезис наглядным примером.

«Вообразим четырех Робинзонов Крузо, выброшенных на четыре необитаемых острова, расположенных поблизости друг от друга. Одному из них повезло, и он очутился на большом плодородном острове, где может жить припеваючи. Остальных же прибило к маленьким голым островкам, где они еле-еле обеспечивают себе пропитание. В один прекрасный день они узнают о существовании друг друга. Разумеется, если Робинзон Крузо с большого острова пригласит остальных и поделится с ними своим богатством, это будет благородным жестом. Представим себе однако, что он этого не сделает. Будет ли это достаточным основанием для того, чтобы остальные трое объединились и принудили его все же поделиться с ними своим богатством? У многих из вас будет искушение дать положительный ответ. Прежде чем поддаться этому искушению, взгляните на ту же самую ситуацию, но в несколько ином варианте. Предположим, что вы с тремя друзьями идете по улице и неожиданно замечаете на тротуаре двадцатидолларовую купюру. Разумеется, если вы поделитесь со своими приятелями или на худой конец пригласите их выпить, это будет благородным жестом. Представим себе, однако, что вы этого не сделаете. Будет ли это достаточным основанием для того, чтобы остальные трое объединились и принудили вас разделить эти 20 долларов на равные части? Подозреваю, что у большинства будет искушение ответить «нет». Так имеем ли мы право потребовать от любого человека, богатство которого превосходит средний достаток, немедленно избавиться от излишков, поровну распределив их между всеми остальными обитателями земного шара?

Во всяком случае, из двух неправедных поступков никак не получится одно благое дело. Нежелание богатого Робинзона Крузо или же счастливчика, нашедшего 20 долларов, поделиться своим богатством не может служить оправданием для применения силы».

Ну что ж, уже один этот, последний, фрагмент показывает, насколько актуальной остается книга нобелевского лауреата, выдающегося экономиста Милтона Фридмана «Капитализм и свобода», которая вышла сейчас на немецком языке уже шестым изданием и, к сожалению, еще ни разу не выходила по-русски в России.