На алтаре церкви Св. Хильдегард в живописном боннском пригороде Мелем горели свечи. Публику попросили в конце концерта не аплодировать. Четверо музыкантов в тишине покинули сцену. После последней ноты трагического Пятнадцатого квартета Дмитрия Шостаковича действительно лучше помолчать...

Лишь когда снова зажегся свет, все, стоя, долго аплодировала музыкантам, подошедшим в этот вечер к финалу огромного, сложного и успешного проекта: на протяжении трех лет в течение двенадцати вечеров квартет имени Бородина исполнил все шестнадцать квартетов Бетховена (Ludwig van Beethoven). Причем исполнил в своеобразном диалоге с квартетной музыкой русских и советских композиторов - прежде всего, Дмитрия Шостаковича, почитавшего Бетховена как великого учителя и написавшего почти такое же количество квартетов - пятнадцать. Исполнялись также квартеты других композиторов, и не только репертуарные сочинения Петра Чайковского, но мало известного за Западе Николая Мясковского и совсем не известного Владимира Голынина.

Обозреватель DW Анастасия Буцко, не пропустившая на протяжении трех лет ни одного концерта, встретилась с музыкантами квартета Бородина после окончания проекта.

DW: Проект завершен, свечи погасли... Какое ощущение?

Рубен Агаронян: Ощущение душевной опустошенности. Пришлось очень многое отдать, если не сказать - все. Сыграть все квартеты Бетховена - это не шутка. Да и другие квартеты надо было представить в наилучшем виде, чтобы их принял и оценил немецкий слушатель, а он, как известно, очень требовательный.

Игорь Найдин: Это был долгий трехлетний путь. Для нас цикл был, прежде всего, именно бетховенским, хотя мы играли и много другой музыки. Играть эту музыку на родине Бетховена, в его родном городе, - это имело для нас очень большое значение, и музыкальное, и психологическое, эмоциональное. Сыграть русскую и советскую музыку так, чтобы она прозвучала в паре с Бетховеном - это, конечно, тоже было для нас очень почетно и ответственно.

- Вы сегодня сыграли два Пятнадцатых квартета: в первом отделении - Бетховена, затем - Шостаковича. Публику попросили в конце не аплодировать. В зале был полумрак, горели лишь свечи. Чья это была идея?

Владимир Бальшин: После необыкновенно трагического, очень напряженного и даже страшного Пятнадцатого квартета Шостаковича надо, чтобы звенящая тишина продолжалась как можно дольше, чтобы она "прозвучала". Драматургическая идея построения этого квартета - музыка в паузах. И самая большая пауза, большая фермата, звучит уже после того, как квартет закончен. Она продолжается даже после того, как музыканты сняли смычки и ушли.

- Оба Пятнадцатых квартета - фактически последние, прощальные, но очень разные по своему эмоциональному характеру.

Владимир Бальшин: Они очень разные, и, тем не менее, близкие. Тут, мне кажется, разница между русским менталитетом и западным, если хотите: все-таки в самой глубине Бетховенский квартет остается оптимистичным. Этим он отличается от квартета Шостаковича с его полностью пессимистичным настроем советского "человека и гражданина".

Все-таки Бетховен, будучи человеком своей среды, католической, европейской, несет необыкновенный оптимизм, который жил, например, и в Шуберте (Franz Schubert). Его не скрыть, он прорывается у Бетховена даже после самых трагических и глубинных, даже безнадежных нот. Абсолютным контрастом тут является Пятнадцатый квартет Шостаковича, окрашенный в безнадежно мрачные тона: все безвыходно, это конец.

- Вы завершили концерт не оптимистичным Бетховеном, а пессимистичным Шостаковичем. Почему?

Игорь Найдин: Потому что после Пятнадцатого квартета Шостаковича просто невозможно ничего больше играть.

Рубен Агаронян: Исполнять два последних квартета, написанные на излете жизни двумя композиторами, в одном концерте и именно в этом порядке, - это не мы придумали, а наши великие предшественники по квартету имени Бородина. Да, Бетховен, несмотря на весь трагизм, - жизнеутверждающий. А квартет Шостаковича - буквально кладбищенский. Поэтому, собственно, мы и попросили не аплодировать: на кладбище может звучать музыка, но никогда не бывает аплодисментов.

Владимир Бальшин: Этот квартет - фактически реквием. Реквием Шостаковича по самому себе. Что касается гениальных квартетов Бетховена, то мы начинали с ранних, искрометных в первый год, потом играли более зрелые и, конечно, поздние. Мы шли от ранних квартетов к поздним, и это было наше "музыкантское" восхождение к Бетховену. Хотя это композитор, про которого никогда нельзя сказать, что ты все в нем постиг.