Сразу оговоримся, что большая часть книги Тамма посвящена ситуации в Афганистане, Пакистане и Китае. Тем не менее, о странах Центральной Азии и, что несколько удивительно в таком геополитическом контексте, также о Северном Кавказе говорится очень подробно и обстоятельно.

Халифат в Фергане

Мы узнаем, например, об истории создания и сегодняшней тактике "Исламского движения Узбекистана" (ИДУ) - экстремистской группировки, связанной с "Аль-Каидой" и движением "Хизб-ут-Тахрир" и действующей не только в Узбекистане, но также в Афганистане, Таджикистане, других странах постсоветской Центральной Азии. Одна из главных целей ИДУ - создание исламского государства, так называемого халифата, сначала на территории Ферганской долины, а потом его распространение на всю Центральную Азию и даже на уйгурские районы Китая.

Однако Тамм рассматривает проблему шире. Он объясняет, почему отсутствие политических свобод, клановость и повальная коррумпированность правящих режимов в центральноазиатских странах способствуют росту исламского экстремизма, показывает, что за декларациями властей о борьбе против "международного терроризма" и "фундаментализма" часто скрывается прежде всего тревога за собственную безопасность. Упор на интернациональный аспект позволяет властям создать впечатление, что, мол, экстремисты борются не против правящей верхушки определенной страны, а, так сказать, "вообще" - потому что они экстремисты.

Шанхайские опасности

К сожалению, при чтении книги Тамма нередко создается впечатление, что все факты, которые он приводит, все события мировой и локальной политики, войны, конфликты, соглашения, союзы - в общем, все и вся автор сводит к терроризму и к борьбе с ним. Одна из глав книги "Джихад в Азии" посвящена "шанхайской пятерке", которая позднее, после присоединения Узбекистана, стала Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС). Для Тамма нет никакого сомнения в том, что организация была создана, в первую очередь, для отражения террористической опасности. Однако это верно лишь отчасти.

Во-первых, Россия и Китай, ставшие инициаторами создания "шанхайской пятерки" в 1996 году прежде всего хотели противостоять не терроризму, а влиянию США и НАТО в регионе. Во-вторых, основным фактором, который подвиг к сотрудничеству страны бывшей советской Центральной Азии, была гражданская война в Афганистане, создававшая угрозу безопасности этих стран. Исламизм играл здесь не главную роль. Важнее было то, что в Афганистане, кроме паштунского большинства, проживают более трех миллионов таджиков и два миллиона узбеков и туркмен. Свергнутый талибами афганский президент Раббани и убитый ими легендарный полевой командир Ахмед Шах Масуд как раз и принадлежали к таджикскому национальному меньшинству.

Что же касается конкретно террористической опасности, то о ней страны шанхайской группы заговорили на серьезном уровне только в 2001 году. Да и то в принятой тогда декларации о создании ШОС шла речь не только о терроризме, но, через запятую, также о религиозном экстремизме и этническом сепаратизме.

Чеченская реакция

Берндт Георг Тамм во многом сводит именно к религиозному противостоянию и конфликт в Чечне, имеющий очень сложную, долгую и комплексную предысторию. "Джихад против русских крестоносцев" - так (на мой взгляд, исключительно неудачно) называется раздел его книги, рассказывающий о ситуации на Кавказе. Мы читаем о "замирении" горцев, о газавате, о Шамиле, о многочисленных межэтнических противостояниях в регионе, о сталинской депортации чеченцев…

Все это рассказано с безусловным знанием дела. Автор приводит очень интересные данные, подтверждающие тезис о сегодняшнем возрождении агрессивного ислама как реакции на антиисламскую политику советских времен. До революции 1917 года в регионах Российской империи, где проживало мусульманское население, было более 30 тысяч мечетей, в 1966 году - только четыреста. В Чечне, в которой до прихода советской власти насчитывалось более 900 мечетей, к середине 1980-х годов осталось только девять.

Все эти впечатляющие факты не объясняют, однако, почему, например, Аслан Масхадов, став в 1997 году президентом Чечни, очень твердо и последовательно боролся с исламскими экстремистами, рискуя потерей поддержки части населения республики и, возможно, даже собственной жизнью. Масхадов не просто заявлял, что исламский фундаментализм и ваххабизм неприемлемы для чеченского народа. Он отправил в отставку Басаева, который тогда занимал пост вице-президента, и министра иностранных дел Ичкерии Удугова, уволил судей Высшего шариатского суда, запретил телепрограммы и газеты ваххабитов и так далее.

Вместе с тем, будучи противником исламистов, Масхадов оставался последовательным сторонником независимости Ичкерии. Именно этим, а не исламской угрозой объясняется непримиримое отношение к нему в Кремле. Если Россия, как считает немецкий эксперт, была готова на все, лишь бы остановить наступление экстремистов, то почему Путин и его окружение категорически отвергали любые переговоры с Масхадовым? Нет, борьба с пресловутым "международным терроризмом" тут явно ни при чем.

Огнеопасная ситуация

В чем Тамм, безусловно, прав, так это в своем выводе о дальнейшей "исламизации" конфликта. Чем дальше, тем больше в нем религиозного фанатизма. Ликвидировав Масхадова и Басаева, Кремль вовсе не остановил джихад. Просто центр противостояния сместился из Чечни в Ингушетию и Дагестан. Все моложе становятся ваххабиты, и, как несколько цветисто выражается немецкий эксперт, "опасность того, что разгоревшееся от искр джихада пламя может охватить весь Северный Кавказ", остается актуальной.

Ефим Шуман