Умеют ли животные думать? "Конечно!" - ответит, наверное, каждый, у кого была или живет в доме сейчас кошка или собака. И приведет десятки неопровержимых доказательств. То, что собака может сбегать за газетой, а кошки гордо демонстрируют хозяевам пойманных мышей, - это еще не самое интересное. Все знают, например, истории о том, как собака в течение многих лет в определенное время приходит на берег моря встречать своего давно пропавшего хозяина-моряка.

Хитрые лисы и мастеровитые вороны

В своей книге, которая так и называется: "Умеют ли животные думать?" - Райнхард Брандт (Reinhard Brandt) пишет также о том, что некоторые домашние животные узнают себя в зеркале, понимая, что речь идет не о другой кошке или собаке, а об их собственном отражении. Эта способность показывает, как сложен внутренний мир животных. Ведь у ребенка такая "зеркальная идентификация" появляется только года в полтора и считается важным этапом в становлении личности.

Впрочем, думать, похоже, умеют не только домашние животные. Лисы притворяются ранеными, чтобы уйти от охотника (за что и заслужили репутацию "хитрых"), муравьи устраивают настоящие грибные фермы, вороны могут считать и мастерят довольно сложные инструменты, чтобы добраться до корма, крысы ориентируются в лабиринте гораздо лучше, чем люди...

Увы! Как утверждает Райнхард Брандт, всё это еще не доказывает, что животные способны мыслить. Да, они могут выполнять очень сложные действия, считать, понимать причинно-следственные связи, обманывать и совершенно потрясающе обучаться. Но думать?

Поразмышляем вслух

Как подчеркивает коллега автора книги Сузанне Биллиг (Susanne Billig), для того, чтобы вообще ответить на этот вопрос, надо сначала выявить критерии, признаки мышления – причем, максимально простые. Что Брандт и сделал. Он дает такое определение: мысль - это не что иное, как оценка, которая опирается на умозрительные заключения, на абстрактные понятия. Причем, оценка эта должна быть либо положительной, либо отрицательной, а также либо правильной, либо неправильной.

Звучит, может быть, слишком "научно", но на самом деле - проще, чем кажется. Какие сложные трели не выводили бы соловьи, в их пении нет никаких умозаключений, их нельзя оценить с точки зрения правильности или неправильности "утверждения".

Осмысленная речь, умение выражать свои мысли в словах – это главное, что отличает человека от животных. Даже если можно говорить о наличии у них "сознания", - подчеркивает Брандт, - то речь идет разве что о биологически обусловленном сознании, тогда как мышление человека общественно.

"Сравнивать, прикидывать в уме, оценивать, осуждать, делать логические выводы, строить условные взаимосвязи, морализаторствовать, - всего этого животные не могут", - говорит Сузанне Биллиг.

Даже то, что обезьяны (самые "продвинутые" из животных) могут заранее оценить характер своих действий, предвидеть результат, говорит лишь о том, что они уже прошли стадию обучения и хорошо усвоили "урок".

Урок Андрея Батуева

Ну, ладно. Допустим, Райнхард Брандт действительно прав, и животные думать не умеют. А чувствовать, страдать, грустить? Точнее говоря: осознавать, какие чувства они испытывают? К сожалению, автора книги этот вопрос, похоже, вообще не интересовал. Он касается его лишь мельком, но и на него - причем, уже совершенно бездоказательно - тоже дает отрицательный ответ.

Позволю себе с ним не согласиться. Животные, как считают многие, могут испытывать самые разные эмоции, и даже злорадствовать. В доказательство этого приведу рассказ Андрея Николаевича Батуева, замечательного человека, много лет прожившего вместе с животными и понимавшего их не хуже, чем профессиональные зоологи и философы.

Шахматный мастер из Ленинграда, он был талантливым детским тренером - в частности, первым наставником вице-чемпиона мира Виктора Корчного. Андрей Николаевич прекрасно пел: еще перед войной он окончил консерваторию по классу вокала, а позже зарабатывал на жизнь пением в хоре. Но главным его увлечением Батуева были животные. Он завел настоящий домашний зоопарк: попугаев, ворон, обезьян, змей и даже пингвина.

Злорадный Борька

Когда я познакомился с Батуевым (это было в конце семидесятых годов), он уже тяжело болел и отдал весь свой "зверинец" в Дом пионеров, где руководил одновременно шахматной секцией и кружком юннатов. Однажды туда пришел Сергей Образцов со съемочной группой ставшего позже очень популярным фильма "Кому он нужен, этот Васька?"

Киношники хотели записать, как говорят птицы Батуева. Он гениально, неповторимо умел учить их разговаривать – причем, не только волнистых попугайчиков, которых я и сам слышал у него, но и крупных попугаев ара, жако, какаду, амазонов, а также воронов. Огромный черный ворон по кличке, кажется, Борька был батуевской "звездой".

Но когда съемочная группа расставила софиты и яркий свет залил небольшое помещение кружка юных натуралистов, заставленное клетками с птицами и набитое людьми, замолчал даже Борька. Птицы не любят непривычной обстановки, она их пугает, нервирует. Оператор застыл у камеры, какой-то ассистент с микрофоном в руке напрасно ходил от клетки к клетке, тыкая в них этим микрофоном, от которого тянулся длинный шнур... В конце концов, он споткнулся об этот лежавший на земле кольцами шнур и чуть не упал. И тут в напряженной тишине вдруг раздался ехидный голос ворона Борьки: "Ну что, запутался?!"

Автор: Ефим Шуман

Редактор: Дарья Брянцева

Reinhard Brandt.

Können Tiere denken?

"edition unseld", Frankfurt a. M. 2009