Что объединяет оппозицонного политика Алексея Навального и экс-министра экономического развития РФ Алексея Улюкаева, бизнесмена Владимира Евтушенкова и режиссера Кирилла Серебренникова? Всех их помещали под домашний арест на время следствия по заведенным против них уголовным делам. DW разбиралась, как эта мера пресечения появилась в российском уголовном кодексе, можно ли считать ее мягкой, а также к кому и за что в РФ она применяется сегодня.

История: для дворян - домашний арест, для крестьян - тюрьма

Похожая на современный домашний арест мера пресечения в отдельных случаях практиковалась в России с 15 века. Но юридически закреплена в Российской Империи возможность временного ареста в собственном месте жительства была в 1845 году в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных. Применяли эту меру пресечения по сословному принципу: на домашний арест могли рассчитывать дворяне и чиновники, в то время как мещан и крестьян ждала исключительно тюрьма.

В 20 веке домашний арест перекочевал и в Уголовно-процессуальный кодекс (УПК) РСФСР 1922 года. Однако в 1960 году такую меру пресечения из УПК вычеркнули, и вернулась она туда только после распада Советского Союза. Это произошло уже при нынешнем президенте РФ Владимире Путине в 2002 году. Впрочем, долгое время домашний арест назначался относительно редко - до 800 раз за год - так как его условия были прописаны недостаточно детально. Только в 2010 году последовали уточняющие поправки, после чего домашний арест стал применяться чаще.

Сейчас - от оппозиционеров до попавших в опалу чиновников

В последние годы под домашним арестом нередко оказываются фигуранты резонансных дел. К примеру, ему подвергались директор Библиотеки украинской литературы Наталья Шарина, видеоблогер Руслан Соколовский, несколько фигурантов "болотного дела", включая Сергея Удальцова. В 2014-2015 годах эта мера пресечения применялась к Алексею Навальному (по делу "Ив Роше") и его соратнику муниципальному депутату Константину Янкаускасу. Сейчас под домашним арестом находится режиссер Кирилл Серебренников. Применяется он и к попавшим в опалу высокопоставленным чиновникам и приближенных к власти бизнесменам, как, например, в свое время к бывшей чиновнице Минобороны РФ Евгении Васильевой, экс-владельцу "Башнефти" Владимиру Евтушенкову и к бывшему министру экономразвития Алексею Улюкаеву.

Адвокат Вадим Клювгант считает, что об определенных тенденциях применения данной меры пресечения говорить не приходится. "Отклонения средней линии бывают, но в обе стороны. Не могу сказать, что если дело резонансное, и человек публичный, то обязательно будет более мягкая мера пресечения", - поясняет он в беседе c DW. Сам Клювгант в свое время защищал в суде фигуранта "болотного дела" Николая Кавказского, который находился под домашним арестом во время следствия.

Гуманизация судебной системы?

Домашний арест в России в последние годы применяется все чаще. В 2014 году было удовлетворено 3,7 тысячи соответствующих ходатайств, в 2016-м - уже 6 тысяч. За первое полугодие 2017 года суды первой инстанции назначали домашний арест свыше трех тысяч раз. В то же время на общем фоне домашний арест все равно остается сравнительно редкой мерой, его доля все еще не превышает пяти процентов от общего числа решений об избрании меры пресечения. Большинство подозреваемых отправляют все же в следственный изолятор - более 57 тысяч таких решений было принято российскими судами за шесть месяцев прошлого года.

Рост числа домашних арестов в целом говорит о гуманизации российской судебно-полицейской системы, пишет правозащитный портал "ОВД-Инфо". Адвокат Вадим Клювгант оговаривается, что "совсем гуманным вариантом" это назвать нельзя. "Это, конечно, более мягкая мера, чем тюремный арест, но ограничения накладываются практически те же. И особенно, если он затягивается надолго, то это достаточно тяжело (для подозреваемого. - Ред.)", - рассказал он. К тому же, в России, по словам Клювганта, "автоматически считается, что если человек подозреваемый или обвиняемый, то обязательно должна быть мера пресечения". "А в соответствии с законом это совсем не так. По закону надо смотреть, есть ли обстоятельства для избрания вообще какой-либо меры пресечения", - продолжает он.

Кроме того, как признает "ОВД-Инфо", в случаях с политическими активистами домашний арест нельзя назвать "щадящей мерой", так как они оказываются "отрезаны от какой-либо общественной жизни", что серьезно ограничивает их деятельность.

"Ограничения по максимуму" и случай Васильевой

Большое влияние на оценку мягкости домашнего ареста оказывает то, насколько строгие ограничения накладывает при этом суд, признает Вадим Клювгант. Законом предусмотрен довольно широкий спектр того, что может быть запрещено в случае такой меры пресечения - это касается и возможности прогулок, и общения с определенными лицами, а также использования телефона и интернета. По словам адвоката, проблемой является то, что суды зачастую с ходу принимают запреты и ограничения, предлагаемые следователями. "По закону суды должны проверить обоснованность, адекватность всех ограничений, а потом уже принимать решение. Но на практике они в большинстве случаев просто полностью удовлетворяют просьбу следователя", - сетует адвокат.

В результате, "как правило, ограничения вводятся по максимуму". "А потом уже начинается позиционная борьба, защита ходатайствует о смягчении ограничений, разрешении одного, другого", - рассказывает Клювгант. Адвокат отмечает, что ему известен только один случай, когда на подозреваемого накладывали минимум ограничений в рамках домашнего ареста - это случай Евгении Васильевой. Экс-чиновницу Минобороны, которую впоследствии признали виновной в хищении 3 млрд рублей, не ограничили практически ни в чем: ей были разрешены ежедневные трехчасовые прогулки, общение со всеми, кроме других фигурантов ее дела, а также использование телефона и интернета.

Смотрите также: