В сборнике представлены документы о деятельности органов госбезопасности СССР на территории советской зоны оккупации в 1945 - 1953 годах. Составили его известный российский историк Никита Петров, один из руководителей общества "Мемориал", и его коллега из Германии Ян Фойтцик (Jan Foitzik), доктор наук, сотрудник Института современной истории (Мюнхен/Берлин).

Незнание германского языка

Этот институт и общество "Мемориал" выпустили сборник, о котором идет речь, при поддержке немецкого федерального фонда, занимающегося изучением диктатуры СЕПГ – правящей партии бывшей ГДР. Экскурс в те давние уже времена многое объясняет в природе этой диктатуры, а также диктатуры сталинско-чекистской, из которой она выросла.

Нарком госбезопасности СССР Всеволод Меркулов, формулируя задачи, стоящие перед "чекистскими органами" на территории Германии после разгрома нацизма, на первое место в контрразведывательной работе в зоне советской оккупации поставил "насаждение" массовой агентурно-осведомительной сети и только потом – выявление и арест военных преступников и руководящих членов нацистской партии.

Причем сексотов вербовали вовсе не для поиска скрывающихся гитлеровцев. Как подчеркивал тогдашний главный чекист СССР, агентурная сеть должна была охватить различные учреждения в Германии, чтобы получать данные "не только в настоящее время, но и в будущем". Рекомендовать тех или иных лиц для вербовки, собирая на них компромат и другую необходимую информацию, поручали установочным агентам из числа "проверенных немцев-коммунистов".

Местной агентуре уделялось особое внимание, поскольку "незнание германского языка, письменности и документации" (буквально так написано в одном из отчетов Управления войск НКВД по охране тыла) сильно затрудняло работу чекистов. Приходилось сотрудничать и – о, ужас! – общаться с немцами. Бойцы невидимого фронта сбились с ног, пытаясь ограничить связь советских военнослужащих с внешним миром, запрещая им проезжать через Западный Берлин, ходить к немецким врачам и даже сниматься у немецких фотографов. Но все напрасно!

А когда рядового Тимофеева, повара санчасти, однажды поймали за слушаньем западного радио (на русском, конечно, языке, другого боец с пятиклассным образованием не знал), это вызвало целый поток приказов и распоряжений. Отныне включать в сеть приемник было разрешено только начальнику гарнизона, но и ему - исключительно в установленное время и только на определенных волнах.

Ярмарка под охраной

Абсурдность некоторых документов, опубликованных в сборнике, поражает даже закаленных историков. Вот, например, план агентурно-оперативных мероприятий по обеспечению Лейпцигской ярмарки, подписанный генерал-полковником Иваном Серовым. Он напоминает план широкомасштабной военной операции. Мобилизовали весь оперативный состав, в том числе и специально прикомандированный на время ярмарки из других округов. Все вооружены, обеспечены легковыми и грузовыми автомашинами и бесперебойной связью.

Кроме того, в Лейпциге сосредотачивались большие войсковые контингенты, включавшие, в частности, батальон 1-ой Гвардейской танковой армии. Город патрулировали в несколько смен вооруженные "пятерки", на въезде в него и на главном железнодорожном вокзале были организованы КПП... И все это – не потому, что опасались терактов нацистских фанатиков. Ничего подобного в совершенно секретном документе практически нет. Серова (второго человека в советской военной администрации в Германии, чекиста и будущего начальника Главного разведывательного управления Генштаба) волнует другое: предотвращение "возможных антисоветских выступлений, различных нежелательных эксцессов, волынок и демонстраций…"

О том, что надо выявлять и изымать "шпионско-диверсионные и террористические элементы", в плане Серова упоминается чуть ли не вскользь, да к тому же через запятую с "другими антисоветскими элементами". А самой страшной угрозой для Лейпцигской ярмарки бойцы невидимого фронта, судя по всему, считали... листовки и прокламации. Во всяком случае, о них в документе, опубликованном Никитой Петровым и Яном Фойтциком, говорится несколько раз. Авторов листовок надлежало искать всеми доступными способами.

Еще одной головной болью руководящего аппарата НКВД-МГБ в Германии был моральный облик советских военнослужащих. Пьянки, грабежи, мародерство, изнасилования, убийства, - обо всем этом часто идет речь в чекистских донесениях. Справедливости ради следует сказать, что с этим пытались бороться. Но так как товарищ Сталин, как известно, снисходительно относился к подобным проступкам и преступлениям советских оккупационных войск в Германии, то и приговоры тем насильникам и грабителям, которых все же предавали суду Военного трибунала, были относительно мягкие. Так, двум следователям МГБ, замучивших арестованного немца до смерти, дали всего по три года. Да и судили, кстати, обычно лишь тогда, когда факты преступлений получали широкую огласку и, как пишут историки, "подрывали веру немецкого населения в гуманность Советской власти".

Комсомольцы - беспокойные сердца...

Самый, пожалуй, поразительный документ в сборнике – это докладная записка Молотову об инциденте в лагере отдыха Союза свободной немецкой молодежи (FDJ), очень наглядно иллюстрирующем идеологическую стойкость гэдээровских комсомольцев.

В июле 1950 года руководители этого самого комсомола решили проверить своих товарищей и пустили слух о том, что американские войска якобы заняли восточный сектор Берлина, а партийно-государственная верхушка бежала. После чего 114 членов FDJ (из 120-ти, находившихся в лагере!) сняли форму. В лагере отдыха были и восточногерманские полицейские, которых вообще-то никто проверять не собирался. Но они тоже решили присоединиться к большинству, сорвали с себя погоны и заявили, что не собираются оказывать сопротивление американцам.

Даже удивительно, что ГДР все же удалось продержаться еще 39 лет... И вот тут, конечно, сыграло очень большую роль собственное министерство госбезопасности - "штази", создание и формирование которого также входило в задачи советских чекистов в послевоенной оккупированной Германии.