Когда 18 января, через шесть дней после убийства в Гюмри, Владимир Путин позвонил своему армянскому коллеге Сержу Саргсяну, пресс-служба Кремля и вслед за ней все государственные СМИ России подчеркивали: Путин еще раз выразил соболезнования. "Еще раз" - вероятно, это и были главные слова в сообщении Кремля, особенно если учесть, что о первом соболезновании - если оно действительно было - не найти упоминаний ни на сайте Кремля, ни в архивах информагентств. Может быть, Путин и хотел выразить соболезнования сразу, но что-то помешало, отвлекло. В любом случае, это "еще раз" было первым публичным заявлением Кремля по поводу трагедии в Армении.

Бастрыкин и Роднина в роли пожарников

Шесть дней до первой реакции - это долго, неприлично долго. За эти шесть дней армянское общество успело смертельно обидеться на Россию. На улицах, в том числе у российского консульства в Гюмри, бушевали демонстрации протеста. Демонстранты дрались с полицией, "скорая помощь" увозила пострадавших. Раздавались лозунги о немедленном выводе из Армении российской 102-й военной базы, на которой служил рядовой Валерий Пермяков, расстрелявший из автомата армянскую семью.

Расстрелянная семья и неуклюжая реакция России, отказавшейся выдать убийцу, вызвали самый острый кризис в российско-армянских отношениях за все постсоветские годы, хотя до сих пор союзническим отношениям двух стран ничто не угрожало - российское военное присутствие уже много лет страхует Армению от войны с Азербайджаном. И даже в таких условиях армянское общество оказалось готово поссориться с Россией. Если союзник покрывает убийцу (а невыдача Пермякова в глазах многих армян выглядела именно так), то зачем такой союзник?

Сейчас, когда ситуация в Армении несколько успокоилась, можно констатировать, что выводы Россия сделала. После запоздалых соболезнований Владимира Путина в урегулировании возникшего кризиса приняла участие целая пожарная команда из Москвы. Руководитель российского Следственного комитета Александр Бастрыкин договорился со своим армянским коллегой Агваном Овсепяном о создании совместной следственной группы и пообещал провести открытый суд над Пермяковым в Армении. Соболезнования в связи с убийством семьи в Гюмри выразил российский МИД. Почтить память погибших в армянский город приехала большая делегация российской Госдумы, включая Ирину Роднину - знаменитая олимпийская чемпионка завоевала все свои медали еще в те времена, когда Армения входила в состав СССР, и для армянского народа она остается такой же героиней, как для россиян.

Активность на армянском направлении достигла своей цели - перед российским консульством больше никто не дерется с полицией, Армения ждет суда над Пермяковым.

Атрофированный орган Кремля

Почему Россия позволила хоть и чудовищному, но при этом сугубо криминальному, не связанному с политикой, происшествию поставить под удар свои отношения с главным союзником на всем постсоветском пространстве? Что помешало среагировать на убийство в Гюмри не через неделю, а через несколько часов? Звонок президента, поездка Бастрыкина, официальные соболезнования, парламентская делегация - если бы все эти новости последовали бы сразу за арестом солдата, обошлось бы без кризиса. Но, очевидно, никто в Москве ни о чем таком просто не подумал. У кремлевского организма давно атрофировался орган, отвечающий за реакцию на чрезвычайные события.

Вряд ли это успокоит армянское общество, но Владимир Путин и в первые месяцы своего президентства вел себя примерно так же. Когда в Баренцевом море летом 2000 года погибала подводная лодка "Курск", он следил за ее гибелью, не прерывая отпуска в Сочи. За это его сильно критиковали тогдашняя пресса, оппозиция и даже Первый канал общенационального телевидения. В итоге Путину пришлось лететь на север к семьям подводников наверстывать имиджевый ущерб, то есть вести себя так же, как теперь с Арменией.

Нельзя сказать, что за пятнадцать лет Путин не сделал никаких выводов - сделал. Теперь ни популярные газеты, ни тем более телевидение, ни даже лидеры формально оппозиционных парламентских фракций никогда не скажут ему, что он ведет себя неправильно - и СМИ, и системная оппозиция сейчас находятся под полным контролем Кремля. Последними крупными терактами, после которых президент обращался к нации, были захваты заложников в Москве и в Беслане более десяти лет назад. С тех пор государственная реакция на терроризм доведена до автоматизма - если погибших больше сотни, общенациональный траур, если меньше, то региональный.

Владимир Путин не любит ассоциироваться с неприятными новостями, и чуть ли не единственным случаем его быстрой человеческой реакции на ЧП за последние годы было посещение могилы убитого в Москве в 2010 году футбольного фаната Егора Свиридова. Правда, чтобы президент проявил интерес к резонансному убийству, соратникам Свиридова по околофутбольному движению пришлось устроить беспорядки у стен Кремля - на Манежной площади.

Армянам не стоило обижаться на Владимира Путина. Он не нарочно, он просто привык вести себя так в России, и то, что он повел себя так же по отношению к Армении, можно считать даже комплиментом - значит, он действительно воспринимает Армению как союзника, а не как врага, иначе бы выразил соболезнования гораздо быстрее.

Олег Кашин - независимый журналист, работал в журналах "Русская жизнь", "Эксперт", газетах "Коммерсант", "Известия", был членом координационного совета российской оппозиции