Верхушка Евросоюза и премьер-министр Греции Алексис Ципрас заседали полночи, чтобы в итоге так ничего и не добиться. Невероятно пустая трата времени. Лучше бы главы правительств потратили эти часы на дискуссию, посвященную вопросам внешней политики, которые, как обычно, лишь вскользь упоминались на прошедшем саммите ЕС. И это при том, что именно внешняя политика является слабым местом Европы.

Евросоюз, изначально возникший по экономическим причинам, до сих пор не справляется в полной мере со своей политической ролью. Связано это, помимо прочего, и с тем, что внешняя политика, по сути, остается в компетенции отдельных государств союза, чьи интересы и дипломатические традиции зачастую расходятся. Другая причина кроется, похоже, в том, что опасность, которую несет изменившаяся политическая обстановка вдоль границ Европы, еще не осознается многими главами правительств.

ЕС игнорирует распад Ливии

Возьмем, к примеру, Ливию: эта страна расположена у самых границ Европы, подчеркнула канцлер Германии Ангела Меркель (Angela Merkel), и "если проблемы Ливии не будут решены, это будет означать серьезную проблему для всего Евросоюза". И этот вывод делается спустя более трех лет после свержения Каддафи. В настоящее время глава внешней политики ЕС Федерика Могерини совместно с министрами юстиции, а также внутренних и иностранных дел должна будет разработать новый план действий.

Речь идет либо об организации полицейской операции, чтобы защитить достигнутое перемирие, о военном вмешательстве с использованием сил военно-морского флота, либо о помощи в охране границ. Ведь погружающаяся в хаос и насилие страна стала точкой пересечения потоков беженцев из охваченных гражданской войной регионов Африки, центром торговли оружием на Ближнем Востоке и тренировочным лагерем для террористов. Теперь глава дипломатии ЕС стала проявлять бурную активность - Могерини практически живет в самолете и спешит с одного кризисного заседания на другое. Только, к сожалению, одна она не в состоянии заполнить пустоту во внешней политике ЕС.

Три года к ряду Европа наблюдает за тем, как положение в Ливии меняется от "запутанного" до "катастрофического". И никто в Брюсселе не видел оснований для вмешательства, чтобы, к примеру, оказать поддержку в создании общественных институтов, стабилизации центрального правительства или что там еще есть в политическом арсенале Европы. Лишь когда потоки беженцев вызвали бурные дискуссии внутри ЕС и обученные в сирийских лагерях террористы устроили бойню в Тунисе, в Брюсселе осознали серьезность положения.

Конечно, есть достаточно умных людей, которые уже давно предупреждали о подобном развитии ситуации, однако кроме нервного заламывания рук ничего не происходило. Сейчас, когда этой темой серьезно занялась Могерини, должен быть разработан некий план действий. Но не стоит забывать - жернова Евросоюза вращаются очень медленно. Слишком медленно, чтобы успевать за темпом реальной жизни.

Упущенные возможности

Похожая история с упущенными возможностями и нераспознанным потенциалом развернулась и в отношении России. Долгие годы ставка делалась - практически ритуально - на партнерство, интеграцию, перемены за счет сближения. При этом полностью упускалось из виду то, что в Москве в это время полным ходом разворачивались совершенно другие процессы. Рост национализма долгое время не рассматривался в качестве угрозы, отход от западных ценностей также прошел незамеченным, а набирающий силу автократический стиль правления Путина не принимался всерьез.

В настоящее время Ангела Меркель, по сути, в одиночку пытается купировать катастрофу, развернувшуюся на Украине, - наилучшим выходом из которой станет своего рода замороженный конфликт у восточной границы страны. И лишь сейчас, спустя годы волокиты, Европейский Союз начинает разрабатывать политику в отношении своих восточных соседей.

Кстати, что касается экономических санкций против России: в ходе саммита ЕС было сделано лишь политическое заявление, согласно которому срок действия санкций будет напрямую связан с выполнением минских соглашений и, таким образом, продлен. Однако уже летом, когда речь пойдет о принятии конкретного решения, ситуация может резко обостриться. Достаточно будет, если Греция или Венгрия просто скажут свое "нет" в отношении продления санкционного режима. Этот пример показывает, почему общеевропейская внешняя политика каждый раз терпит поражение, сталкиваясь с национальным эгоизмом и частными интересами.

Кризисная зона по краю Средиземного моря

Также за эти годы, буквально на наших глазах, произошло превращение "Исламского государства" (ИГ) в крупную и крайне жестокую террористическую организацию. Просто никого это не интересовало. В глубине души европейцы были рады возможности объявить Ирак епархией американцев и беспомощно наблюдали за гражданской войной в Сирии. Однако сейчас мы вынуждены иметь дело с последствиями такого бездействия: террористы ИГ угрожают в том числе и европейским государствам. Нестабильная обстановка в соседних странах Средиземноморья представляет собой опасность для всех - гуманитарная катастрофа на Ближнем Востоке обрушилась непосильным бременем на соседей, благотворительные организации и Европу в целом.

К сожалению, в вопросах внешней политики и политики безопасности все взаимосвязано: своего рода кризисная зона простирается через Ливию и Сирию вдоль кромки Средиземного моря почти до самой Греции. Евросоюз должен уделять серьезное внимание конфликтам, пока они еще находятся в ранней стадии. Геополитический аргумент в отношении Греции, что, мол, нельзя допустить возникновения хаоса в стране, находящейся на юго-восточном фланге ЕС, остается самой сильной картой в руках правительства в Афинах. Это единственное, что до сих пор удерживает европейцев от того, чтобы позволить Греции в конце концов выйти из еврозоны.

Кроме того, сейчас как нельзя более к месту приходится старая поговорка: в экономическом плане ЕС - это гигант, а во внешнеполитическом - карлик. И хотя внешней политике в Брюсселе стали придавать большее значение, это потребовало десяти лет ожесточенных дебатов и дискуссий. Если мы и дальше будем продолжать двигаться с подобной скоростью улитки, возможно, к концу столетия мы и добьемся некой единой европейской внешней политики. Правда, есть серьезные сомнения в том, что мировые события будут спокойно дожидаться этого момента.