"Трансаэро", "Трансаэро", взлетают в небо лайнеры, оставив позади аэропорт! Возьми себе за правило летать всегда "Трансаэро", ведь это безопасность и комфорт!" Помню, как на двадцатилетии авиакомпании в 2010 году в одном из самых больших московских конгресс-холлов из мощных динамиков лилась эта веселая мелодия. Почетный гость - экс-премьер Виктор Черномырдин прочувствованно говорил о невероятных успехах коллектива под руководством семейной пары - Ольги и Александра Плешаковых. Ольга Александровна блистала драгоценностями и снисходительно принимала поздравления...

Все в прошлом. Теперь первая частная авиакомпания России стоит один рубль и будет, если что-то не изменится в последний момент, куплена, а затем поглощена "Аэрофлотом".

Золотые дни для монополий

Кто-то скажет, что это нормально. "Трансаэро" пребывала в кризисе не один год, накопила многомиллиардные долги и, похоже, так и не сумела в полной мере приспособиться к радикально меняющимся реалиям цифрового века на рынке авиаперевозок. Собственно, едва ли не все авиакомпании в мире сейчас терпят убытки. Флагман частной авиации в России здесь, скорее, не исключение, а правило.

Эксперты спорят, было ли поглощение добровольным или вынужденным (Александр Плешаков утверждает, что не собирался продавать компанию). Другая тема дискуссий - лучше или хуже станет на рынке с появлением супермонополиста, в которого неизбежно превратится "Аэрофлот".

Оптимисты указывают на то, что менеджмент государственной авиакомпании, как ни странно, эффективнее и современнее, чем у частной "Трансаэро", а самолетный парк - раза в три новее. И вообще, говорят они, Франция живет фактически с одной Air France уже много десятилетий - и ничего.

Пессимисты, среди которых Алексей Навальный, Сергей Алексашенко и Владимир Милов, считают, что монополия вообще, а в условиях современной России особенно - это неэффективный менеджмент, рост цен и коррупция. Критики не сомневаются: скоро правительство даст денег на докапитализацию "Аэрофлота", чтобы помочь государственному перевозчику "переварить" новые активы. В одном сходятся все: билеты на самолет подорожают в любом случае.

Несмотря на то, что правительство поставило условием поглощения "Трансаэро" сохранение большинства рабочих мест, ясно, что эту задачу в лучшем случае удастся решить лишь частично. Знакомая, проработавшая в авиакомпании несколько лет и недавно взявшая в банке кредит на покупку квартиры, с грустью написала мне: "Сокращения, увы, неизбежны".

Неминуемая гибель первой частной авиакомпании России символична вне зависимости от того, насколько эффективным и компетентным было ее руководство. Задолжавшей фирме не дают пойти на дно (это с точки зрения властей чревато социальными, а значит и политическими рисками для режима), но и помочь ей выплыть на поверхность не хотят. Просто превращают из частной в государственную.

Развал капитализма?

Ответом Кремля на кризис и санкции стала не энергичная экономическая либерализация (на которую рассчитывали отдельные наивные иностранцы и к которой призывали немногие оставшиеся во власти технократы), а энергичное возвращение, если не сказать - вторжение государства в экономику. Для сравнения: если в момент дефолта 1998 года в России была, в сущности, только одна государственная корпорация - "Газпром", то теперь их – несколько десятков.

А тут еще кабинет министров отказался от введенного при Алексее Кудрине трехлетнего бюджетного планирования. Таким образом, в Белом доме на Краснопресненской набережной признали: антикризисной стратегии у правительства нет, и теперь уже, видимо, не будет. Кроме одной: наращивания активов госкомпаний и их бюджетной поддержки через льготные кредиты и ставшую особенно популярной в последний год докапитализацию.

Плюс расходы на "стратегию напряженности"

Добавьте сюда расходы на армию и спецслужбы. А еще приплюсуйте "стратегию напряженности" на Востоке Украины. Так называемая "Луганская народная республика" объявила о переходе на расчеты в рублях. Кремль устами Дмитрия Пескова подтвердил: рубли действительно будут обращаться в Луганске. Цель - не допустить "гуманитарной катастрофы" в Донбассе. Видимо, аналогичный шаг скоро сделают и лидеры еще одного саморовозглашенного образования - ДНР.

Очевидно, что в Кремле надеются дожить до лучших времен с помощью валютных запасов и стимулирования экспорта за счет ослабевшего рубля. Сразу после дефолта 1998 года это сработало. Но парадокс в том, что тогда государственное вмешательство в экономическую жизнь было сведено к минимуму. В то время никому не пришло бы в голову присоединять "Трансаэро" к "Аэрофлоту". Компании-должнику просто дали бы пойти на дно. Сегодня все иначе. Капитализма в России становится все меньше. Главный вопрос ближайших месяцев и лет теперь такой: какова предельно допустимая концентрация государственного присутствия, которую экономика России способна выдержать, не впадая в коматозное состояние?

Константин Эггерт – российский журналист, обозреватель радиостанции "Коммерсант FM". Автор еженедельной колонки на DW.
Константин Эггерт в Facebook: Konstantin von Eggert