Одним из первых знаковых градостроительных скандалов в Москве времен Сергея Собянина стала реконструкция "дома Болконского" на Воздвиженке в минуте ходьбы от Кремля. Старинный двухэтажный особняк, описанный еще Толстым в "Войне и мире", превратили в четырехэтажный офисный новодел.
Загадочный Артур
Уничтожение памятников архитектуры под видом их реконструкции было самой одиозной чертой эпохи прежнего мэра Москвы, Юрия Лужкова, и, заняв его место, Сергей Собянин обещал относиться более бережно к историческому наследию Москвы, но все надежды рухнули на Воздвиженке - варварская надстройка старинного дома для московских властей оказалась важнее репутации. Уже тогда можно было предположить, что все дело в очень непростом собственнике здания - загадочном "Центре развития межличностных коммуникаций".
Еще во время первых работ на скандальной стройплощадке градозащитники писали, что за "Центром" стоят какие-то друзья Владимира Путина, но имя руководителя этой структуры Артура Очеретного ничего не говорило даже самым внимательным специалистам по окружению российского президента.
Ясность пришла только теперь, когда вслед за расследованием московского таблоида "Собеседник" представитель Фонда борьбы с коррупцией Георгий Албуров написал, что 38-летний Очеретный - это новый муж Людмилы Путиной, которая два с половиной года назад развелась со своим первым мужем, президентом России.
"Гриппозный нос" как инструмент общественного контроля
Личная жизнь Владимира Путина - пожалуй, самая табуированная тема в российских медиа. С самого начала своей президентской карьеры Путин заявлял, что жизнь его жены и дочерей касается только его. Когда в 2008 году таблоид "Московский корреспондент" написал, что Путин развелся со своей женой Людмилой и собирается жениться на гимнастке Алине Кабаевой, газета немедленно была закрыта (официальная версия - решение инвестора), а сам Путин посоветовал журналистам не совать свой "гриппозный нос" в его личную жизнь.
Закрытость семейной жизни Путиных никогда не встречала громких общественных протестов - в самом деле, если человек не хочет делиться своими семейными делами с посторонними, зачем в них лезть? Папарацци, проникающий в супружескую спальню, для России скорее антигерой, и табу на личную жизнь Путина в массовом сознании не стало проявлением цензуры или нездоровой закрытости власти.
Тем не менее это именно цензура и нездоровая закрытость. Уже не впервые оказывается, что личная жизнь Путина и общественно значимые дела переплетены так сильно, что никакой "личной жизни" в классическом смысле этого выражения там уже просто нет. Если результатом нового брака Людмилы Путиной становится разрушение памятника архитектуры в центре Москвы - значит, этот брак имеет отношение не только к самой Путиной и Артуру Очеретному.
Если женщина, которую называют дочерью Владимира Путина, получает от госкомпаний миллиардную помощь в создании странного околонаучного проекта, то теряют смысл все разговоры о том, что дочери президента имеют право жить вне поля зрения журналистов и общества. Это касается не только кровных родственников главы государства.
Если личный повар Владимира Путина вдруг становится полноценным олигархом, который начинает кормить армию и госкорпорации, а также владеет знаменитой "фабрикой троллей", то это уже не просто президентский кулинар, а человек, каждый шаг которого заслуживает самого пристального общественного внимания.
"Семья" в широком смысле слова
Во времена Бориса Ельцина российские СМИ и политики много писали и говорили о его "семье", имея в виду не столько ближайших родственников президента, сколько правящую группировку, степень влияния членов которой зависит от их близости к главе государства (тогда было модно говорить - "близость к телу"). Ельцин был пожилой и не очень здоровый человек, и можно было подумать, что именно его возраст и здоровье превратили во влиятельных политиков его дочерей, охранников и тренеров по теннису.
Владимир Путин несопоставимо более крепок физически, чем Ельцин в его годы, но принцип формирования "семьи" остался тем же самым - жены, дочки, повара, старые друзья и какие-то еще люди, имен которых пока нет в публичном поле. Оказывается, дело совсем не в личности президента, а в самом устройстве авторитарной системы. В непрозрачной системе распределения ресурсов и принятия решений именно люди, близкие к первому лицу, оказываются в заведомо выигрышном положении.
Если бы решение о надстройке "дома Болконского" принимало местное самоуправление, а вопрос расширения московского университета рассматривался на открытом конкурсе, о границах личной жизни президента еще можно было бы спорить. В российских же условиях никакой "личной жизни" у президента быть не может. И его жена, и его дочери, и его повар, и охранники, и кто угодно еще - это, прежде всего, представители правящей группы, действия которых имеют значение для всего общества и лишают этих людей права на такую же закрытость, какую может себе позволить обычный обыватель.
Автор: Олег Кашин - независимый журналист и писатель, основатель и главный редактор информационного ресурса kashin.guru. Автор еженедельной колонки на DW. Олег Кашин в Facebook: Oleg Kashin