Еще в начале текущей недели американский военный удар по режиму Башара Асада казался неизбежным. Но потом президент США Барак Обама отложил вооруженное вмешательство США в гражданскую войну в Сирии. При этом он ссылается на предложение поставить под международный контроль запасы химического оружия в Сирии и уничтожить их.

Эту инициативу приписывают министру иностранных дел России Сергею Лаврову. Возможно, толчком послужило вскользь брошенное - сознательно или нет - замечание госсекретаря США Джона Керри или идея министра иностранных дел Польши Радослава Сикорского.

Но вне зависимости от того, кто первым ее выдвинул, инициатива сегодня воспринимается как предложение Москвы и расценивается как дипломатический успех России. Вопрос в том, выдержит ли эта оценка проверку временем. Ведь выступив с этой инициативой, российская внешняя политика вынуждена осваивать относительно новую для нее роль.

Целина для внешней политики Москвы

До сих пор Москва с удовольствием использовала предостережения и вето, когда речь заходила о международных усилиях по завершению войны в Сирии. Главной целью российской дипломатии было осуждение и предотвращение с помощью блокады в Совете Безопасности ООН активной интервенции Запада и, в первую очередь, США в Сирии.

Это было логическим продолжением внешнеполитического курса Москвы, сложившегося в 90-е годы прошлого века. Учитывая собственную слабость после противостояния между Западом и Востоком, Москва реально оценила пределы своего влияния и сконцентрировала свои усилия, прежде всего, на том, чтобы не допустить дальнейшей эрозии своего статуса и, одновременно, по возможности блокировать глобальную роль США. В результате Россия в последнее десятилетие не играла существенной роли на мировой арене, за исключением, разве что, постсоветского пространства. Ирак, Афганистан, Ливия, Сирия - повсюду российская внешняя политика сводилась к предостережениям и защите статуса-кво.

Успех России под вопросом?

Российская инициатива по контролю над сирийским арсеналом химического оружия и его уничтожению тоже частично продиктована этой позицией, ведь в результате Асад получил отсрочку и избежал все еще возможного военного удара со стороны США. Но если Москва не хочет, чтобы ее инициатива осталась в памяти всего лишь как передышка для Асада, Россия должна более активно использовать собственные возможности для международного урегулирования конфликта в Сирии.

От Москвы потребуется активное участие в конфискации и уничтожении сирийского арсенала химического оружия. Это подразумевает дипломатическое давление на Асада, отправку инспекторов, оборудования а, возможно, и солдат в Сирию. Готова ли, способна ли Россия на это? Вопрос пока открыт.

Уход Москвы от ответственности и провал всего плана стали бы политическим поражением. Более того, если российская инициатива по Сирии не сработает, президент Обама может привести это как пример тщетности всех дипломатических усилий. Тогда военный удар США по режиму Асада будет последним средством воздействия.

Раз уж Москва, выдвинув инициативу по Сирии, решила преподать и позиционировать себя в новой роли глобального миротворца, президент России Владимир Путин просто обязан взять на себя реальную ответственность на международной арене.

Инго Маннтойфель, руководитель отдела Восточной Европы и главный редактор русской редакции Deutsche Welle