Уходящий 2018-й год, увы, продолжил тенденцию предыдущих лет на удушение свободы в интернете. Впрочем, есть и обнадеживающие выводы: процесс этот идет не так быстро и не так эффективно, как мог бы. И бюрократия в силу разных причин неповоротлива и некомпетентна, и технически интернет оказался сильнее цензоров. Самое главное, что мнение о запросе общества на цензуру в интернете не прошло испытание реальностью: чем сильнее власти пытаются контролировать интернет, тем большее сопротивление граждан они встречают. И нет ощущения, что сопротивление это бессмысленно.

Эксперты Общества защиты интернета  каждый месяц отмечают снижение индекса свободы в глобальной компьютерной сети. Больше всего в 2018 году он упал в апреле, и немудрено: именно в этом месяце Таганский суд Москвы вынес решение о блокировке мессенджера Telegram. Однако подавляющее большинство его пользователей это не устроило, что положило начало провозглашенному Павлом Дуровым движению "Цифрового сопротивления" сразу по нескольким фронтам.

Битва за Telegram

Спустя восемь месяцев после начала блокировок усилия властей так и не увенчались успехом. Основатель Telegram Павел Дуров и те специалисты, кто, так или иначе, его поддерживал, предложили целый комплекс технических решений, которые свели на нет все усилия Роскомнадзора. Цензурному ведомству пришлось применять "ковровые бомбардировки" IP-адресов, по которым "бегал" запрещенный мессенджер, однако и это не помогло, вызвав лишь небольшие сбои в работе сервиса. Судя по всему, борьбу с Telegram саботировала и IT-отрасль: Роскомнадзор испытывал большие проблемы в технической поддержке, которую он не смог найти в большинстве российских высокотехнологичных компаний.

Параллельно шла борьба и в легальном поле. Иски подавали не только адвокаты самого Telegram, но и предприниматели, чей бизнес пострадал от блокировок приложения, журналисты (это мы с Олегом Кашиным) и обычные пользователи. Все эти обращения предсказуемо были отклонены российскими судами, многие из них сейчас находятся на рассмотрении ЕСПЧ. Павел Дуров не только разработал технологическую базу ухода от блокировок, но и заявил о себе, как о политике, благодаря чему в защиту мессенджера был собран один из самых ярких и масштабных митингов последнего времени, объединивший практически все, часто непримиримые друг с другом, оппозиционные силы.

Усиление репрессий

В то же время ни для одной из них тема преследования интернет-пользователей за их политическую активность не стала ключевой. Во всяком случае, ни одной массовой акции или какой-либо другой кампании против "посадок за репост" не было. И это несмотря на то, что 2018-й продолжил печальную тенденцию увеличения такого рода дел: счет приговоров (обвинительных, каких же еще) по печально знаменитой 282-й и еще нескольким "профильным" статьям УК РФ в этом году идет уже не на сотни, а на тысячи. Общественное недовольство в результате услышала не оппозиция, а власть, результатом чего стала частичная декриминализация 282-й статьи.

Однако остается много других репрессивных инструментов против пользователей интернета, а кроме того, на подходе несколько новых. Их под конец года внесли восходящие звезды законодательной деятельности в области интернета. Сенаторы Андрей Клишас и Людмила Бокова имеют все шансы затмить Ирину Яровую. Кстати, пакет законов ее имени, предусматривающий ряд мер по слежке за пользователями, в этом году частично вступил в силу, однако многие его положения так и не начали реализовываться. Как и предупреждали эксперты, выполнить написанное российскими законодателями и одобренное президентом зачастую просто невозможно.

Власти, похоже, ответили на вопрос, готовы ли они в случае необходимости пойти на отключение России от внешнего интернета - об этом прямо говорится в одном из законопроектов Клишаса и Боковой. Подготовка такого варианта ведется под предлогом сохранения связей в Сети на случай применения к России санкций в этой области. Но в целом, в отличие от прошлых лет власти практически перестали скрывать, что используют весь свой ресурс для борьбы за интернет как все более эффективное, если уже не самое эффективное средство влияния на людей. В этом году продолжило расти число ведомств, наделенных правами на блокировки в интернете, теперь в цензуре может участвовать почти каждое второе из них.

Реальная сила

Интернет уже не первый год воспринимается как реальная сила, которая в 2018 году только окрепла. Невозможно представить себе тему, которая обсуждалась бы в интернете и при этом была бы неизвестна обществу из-за того, что о ней не говорили по телевизору. Фейсбук окончательно стал главной площадкой общественно-политических и морально-нравственных дискуссий. YouTube постепенно становится "политическим телевидением": в этом году не только некоторые популярные молодежные блогеры вдруг заговорили о политике, здесь появились и властители дум для людей постарше: Леонид Парфенов, Михаил Ходорковский, Николай Солодников и другие.

Впрочем, интернет опасен для авторитарной власти уже не только и не столько как средство информирования или площадка для открытой дискуссии. Интернет пугает как средство коммуникации - с его помощью люди могут согласованно действовать - выходить на митинги или голосовать как-то особенно. Одно из свидетельств опасения властей - поспешная и смехотворная блокировка нового проекта Алексея Навального "Умное голосование", призванного координировать поведение избирателей на региональных выборах.

Отсюда и посадки соратников Навального в спецприемник за твиты о митингах, а правозащитника Льва Пономарева - за перепост в Facebook, преследования Telegram, и все новые блокировки, а также планы потратить 20 миллиардов рублей на новое оборудование для слежки за пользователями, а также готовность "отключить рубильник" от внешнего интернета. Но и пользователь, прошедший 2018-й год, уже совсем не тот, который все свои цифровые свободы отдаст просто так, даже под самым благовидным предлогом.

Автор: Александр Плющев - журналист радиостанции "Эхо Москвы", автор еженедельной колонки на DW. Telegram: @PlushevChannel, Twitter: @plushev

Этот комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.

Смотрите также: