В 2012 году, после первого тура президентских выборов, в штабе кандидата от праворадикального "Национального фронта" (НФ) отмечали "третье место" Марин Ле Пен. Ее отец, основатель партии Жан-Мари Ле Пен, казался в тот момент особенно счастливым - дочь обогнала его по результатам голосования. За это тогда и шампанского выпили, и "Марсельезу" спели. Для меня, как и для многих моих коллег-журналистов, тот вечер стал поводом сделать обычный репортаж про необычного кандидата.

Три года спустя все выглядит уже совсем иначе. Марин Ле Пен - дочь человека, в своего время сказавшего, что газовые камеры - "незначительная деталь" в истории Второй мировой войны, отчаянно пыталась отмыть имидж партии от папиного наследия. И мы, журналисты, активно ей в этом помогали. Пусть ненамеренно, иногда неосознанно, но все-таки помогали. Цитаты из ее речей и диких, порой шокирующих заявлений, не только приносили нашим репортажам заветные клики, но и легитимизировали деятельность балансирующего на грани политика.

Ле Пен в каждый дом

При помощи журналистов Ле Пен стала частью повседневной жизни миллионов французов. Она пила с ними кофе, пока они слушали утреннюю программу по радио. Вместе с ней они ужинали, смотря итоговый выпуск новостей. Она ехала с ними в машине и смотрела на них с обложек бесплатных газет, лежащих на сидениях в вагонах метро.

Она сделала нас - журналистов - своими солдатами. Комментарии Марин Ле Пен, как реакцию оппозиции, мы выдавали в эфир наряду с реакцией настоящего оппозиционера - экс-президента Франции Николя Саркози. Ле Пен стала частью политического пейзажа, который мы же и помогли раскрасить в ее цвета. Мы писали гневные колонки после каждого ее слова про хиджабы и осуждали ее поездки в Израиль, не веря ей. Она, в свою очередь, обвиняла нас в предвзятости и изображала жертву.

Однако жертвами обычно становились как раз ее интервьюеры: Ле Пен сама устанавливала правила в эфире. Только самым опытным удавалось остановить поток ее слов, в то время как с социалистами и правыми таких проблем не возникало. Пытаясь разоблачать ее, мы одновременно подыгрывали ей, когда готовили специальные репортажи о лицах "Национального фронта", расследования о финансировании партии через российские банки или материалы о бедственном положении мигрантов во Франции.

В итоге ее политический стиль стали всерьез обсуждать политологи и экономисты. Издания с ее портретами появились на полках рядом с биографиями Манделы и Обамы - какой бы страшной ни была политика Ле Пен, издатели знают, что такие книги удастся продать без особого труда.

Рейтинг TIME: кто следующий?

Потом наступил 2015-й. Французские свобода, равенство и братство вылились в кровавые бойни, устроенные в Париже радикальными исламистами. Расстрел журналистов, теракт, в котором погибло 130 человек, вывели страну в топы мировых новостей. А вместе с разбитой, но несломленной Францией туда попала и Марин Ле Пен, неизменно обвинявшая в случившемся действующую власть.

В декабре американский журнал TIME в четвертый раз за всю историю существования рейтинга "Человек года" присудил это звание женщине - канцлеру Германии Ангеле Меркель (Angela Merkel). Учитывая, какими темпами ко власти во Франции продвигается Марин Ле Пен (и не только во время региональных выборов), появления на обложке этого издания пятой женщины, похоже, осталось ждать совсем не долго. И, судя по всему, мы, журналисты, ей и в этом поможем.