Все это выглядит весьма своеобразно. Как только российский президент Дмитрий Медведев дистанцировался от оценки военной операции Запада в Ливии, которую дал его премьер-министр Владимир Путин, тут же снова возник любимый вопрос о том, не дал ли тандем трещину. А ведь на самом деле нет ничего удивительного в том, что два ведущих политика страны несколько отличаются друг от друга в выборе лексики и расстановке акцентов в политических заявлениях.

Распределение ролей

Особенно в том случае, если спорные высказывания являются отражением характера и органично вписываются в сложившуюся ситуацию. Российский премьер-министр Путин давно известен своей склонностью к резким выражениям. Более того, это уже часть его имиджа. Так что стоит ли нам удивляться, если перед рабочими военного завода Путин выступает за увеличение расходов на оборону и при этом в качестве оправдания называет операцию Запада против Каддафи "крестовым походом"? В этом действительно нет ничего нового или удивительного. В том числе и потому, что российский премьер не отвечает напрямую за внешнюю политику страны и может говорить все что угодно.

По аналогичной причине не удивляет и реакция российского президента Дмитрия Медведева. Само собой разумеется, что определяющий внешнюю политику глава государства не может в пятницу приказать своему послу в ООН воздержаться при голосовании по Ливии, а уже через несколько дней называть военный удар стран Запада "крестовым походом". В то время как Путин выступал перед рабочими оборонного завода, Медведеву при выборе лексики следовало помнить о реакции международного сообщества. Медведев уже достаточно опытен, чтобы не допустить в данном деле ошибок. Даже в том случае, если он разделяет недовольство Путина действиями стран Запада.

В конечном счете оба, наверное, знают сами, что сравнение со средневековыми христианскими крестовыми походами против мусульман с сегодняшней ситуацией в Ливии не является корректным. Ведь речь идет о том, чтобы помешать диктатору в ходе гражданской войны уничтожить своих мусульманских же сограждан.

Своеобразная конструкция

В этом эпизоде российской политики интересны не сами высказывания, а разгоревшаяся вокруг них дискуссия. Потому что она касается весьма своеобразного состояния российской политики в 2011 году. Путина, даже находящегося в кресле премьера, все по-прежнему считают самым влиятельным российским политиком. Это вредит имиджу выбранного им преемника на посту президента, который по конституции наделен наибольшей властью в государстве. Эта своеобразная конструкция стала результатом решения Путина не выпускать власть из своих рук, не нарушая при этом конституцию и не стремясь - вопреки ей - занять президентский пост третий раз подряд. Поскольку через год снова пройдут выборы, возникает вопрос: вернется ли Путин в президентское кресло? Создается впечатление, что пока ни в Кремле, ни в Белом доме решения по этому поводу не приняли.

Ответа на этот вопрос мы точно не получим в ближайшее время, поскольку в противном случае один из них - Путин или Медведев - очень быстро превратится в "хромую утку". И это не в их интересах. Принятия решения следует ждать в конце осени. До тех пор будет еще немало домыслов на эту тему. И только одно можно сказать уже сейчас: выбор лексики при оценке операции Запада против Каддафи в решении центрального вопроса российской политики точно не будет играть никакой роли.

Инго Маннтойфель, руководитель отдела Восточной Европы и главный редактор русской редакции Deutsche Welle