Государственное регулирование цен - дело для экономики губительное, и история Советского Союза тому наглядное подтверждение. Однако в любом разумном рыночном хозяйстве свободные цены - вовсе не абсолютная догма. Для нескольких специфических товарных групп устанавливаемые законодателями ограничения могут оказаться вполне оправданными. В Германии, например, действуют фактически фиксированные цены на лекарства.

Свобода для производителей, ограничения для посредников

Впрочем, ключевой принцип ценообразования на немецком рынке медикаментов состоит в том, что государство регламентирует не производителей, а посредников - оптовых и розничных торговцев, в данном случае аптекарей. Фармацевтические компании вольны устанавливать цены на свою продукцию по собственному усмотрению, а вот размеры торговых наценок раз и навсегда предписаны федеральным правительством. В результате повсюду в Германии цены на рецептурные лекарства одинаковые, иначе говоря - твердые. В то же время на лекарства, которые отпускаются без рецепта врача, в полной мере распространяются рыночные законы спроса и предложения.

Такая система, в основе своей сформировавшаяся в ФРГ к концу 70-х годов прошлого века, в свое время обеспечила достижение поставленной цели: гарантировать членам больничных касс, в которых в обязательном порядке состоят порядка 90 процентов жителей страны, равный доступ к принципиально важным медикаментам независимо от их социального положения или места проживания. Однако теперь, в начале 21-го столетия, явно назрел вопрос о модернизации этой системы.

Лечение смертельных болезней не может быть дешевым

Причин на то по меньшей мере две: демографическая - немецкое общество стремительно стареет, а продолжительность жизни растет, и научно-производственная - мировая фармацевтическая промышленность, сделав гигантский рывок в своем развитии, научилась или вот-вот научится делать весьма эффективные лекарства против многих тяжелых, опасных, нередко неизлечимых до сих пор недугов. Это различные виды рака, СПИД, рассеянный склероз, болезни Альцгеймера и Паркинсона, диабет, астма…

Проблема, однако, в том, что такие лекарства априори не могут быть дешевыми, ведь на их разработку уходят сотни миллионов, а то и более миллиарда долларов. Вот и возникает ситуация, что немецкие больничные кассы, потратив в прошлом году около 30 миллиардов евро на оплату лекарств для своих клиентов, почти треть (свыше 9 миллиардов) из них уплатили именно за такие сверхновые, инновативные, не имеющие аналогов в мире препараты. Причем воспользовались этими медикаментами (пока) лишь 2,5 процента всех пациентов.

Фармацевтику обвиняют во всех капиталистических грехах

При таких диспропорциях явно надо что-то делать. Политические возможности для дальнейшего увеличения и так весьма высоких взносов для членов больничных касс крайне ограниченны. Значит, придется заходить с другой стороны: в той или иной форме лишать-таки производителей их прежней монополии на свободное установление цен на новые лекарства.

Именно за эту задачу и взялся молодой министр здравоохранения Германии Филипп Рёслер (Philipp Rösler). Поскольку он представляет в правительстве либеральную партию СвДП, есть обоснованная надежда на то, что Рёслер подойдет к решению проблемы без левопопулистской страсти к регулированию экономики. Что же касается в целом немецкого общества, то в нем, к сожалению, наблюдается склонность обвинять фармацевтическую промышленность во всех капиталистических грехах: мол, наживаетесь тут на наших болезнях!

Такой подход крайне контрпродуктивен. Фармацевтическими концернами руководят, конечно, не альтруисты, и любой монополист, будь то производитель софта или пилюль, склонен злоупотреблять своими исключительными позициями на рынке. Власти, безусловно, должны указывать гигантам отрасли на определенные границы, но при этом очень важно не перегнуть палку. Ведь фармацевтика, включая биотехнологию, является одной из ключевых отраслей 21 века! Именно ей предстоит сыграть едва ли не решающую роль в деле повышения качества жизни на планете. Именно она является одним из показателей инновационного потенциала экономики и способна создать большое количество высококвалифицированных рабочих мест.

Не будет прибыли - не будет и инноваций

Да, практически все крупные фармацевтические компании на планете, занимающиеся научными исследованиями, являются ныне открытыми акционерными обществами, а потому вынуждены регулярно радовать своих акционеров увеличением прибыли. Однако без подключения к рынку капитала все эти компании просто не имели бы тех средств, которые необходимы для разработки современных лекарств. Ограничьте их возможность повышать прибыль - и вы, в конце концов, окажетесь без новых лекарств.

Этот аспект особенно важен для Германии, фармацевтическая промышленность которой в последние десятилетия стремительно теряет свои былые лидирующие позиции в мире. Аспирин - это, конечно, замечательное средство, однако его изобрели более ста лет назад. Сегодня немецкая фармацевтическая промышленность сильна, главным образом, своими качественными генериками. Иными словами, она добросовестно выпускает копии лекарств, придуманных кем-то другим. Нет, отнюдь не Германия является сегодня локомотивом отрасли, а США, Швейцария, Франция, Великобритания, Япония. На то есть немало разных причин, но одна из них, на мой взгляд, состоит в идеологизированном неприятии значительными частями немецкого общества экспериментирующих, хорошо зарабатывающих и, естественно, лоббирующих свои интересы фармацевтических фирм.

Сложная задача Филиппа Рёслера

Так что перед Филиппом Рёслером стоит очень сложная задача. Дело ведь, по большому счету, совсем не в том, чтобы быстренько сэкономить больничным кассам два миллиарда в год. На самом-то деле речь здесь, хочется верить, идет о том, чтобы придумать для одной из ведущих индустриально развитых стран мира перспективную модель формирования цен на новейшие лекарства. Модель, которая делала бы эти препараты доступными для широких слоев населения, не отбивая при этом у фармацевтических компаний охоту вкладывать астрономические суммы в продолжение научных исследований. Поэтому руководствоваться здесь надо старым врачебным принципом: не навреди!

Андрей Гурков, экономический обозреватель Deutsche Welle