В Великобритании есть BP, во Франции - Total, в Италии - Eni, у Нидерландов (совместно с Англией) имеется Shell. У Германии крупной нефтегазовой компании, способной хотя бы претендовать на место в глобальной отраслевой высшей лиге, до сих пор не было. Теперь будет. Причем в значительной мере благодаря россиянам.

Вечером 27 сентября было объявлено, что немецкий химический концерн BASF и зарегистрированная в Люксембурге инвестиционная компания LetterOne подписали окончательное соглашение о слиянии двух своих нефтегазовых немецких дочек среднего размера: Wintershall и Dea. Планируется, что объединенная компания после получения всех необходимых разрешений от регуляторов приступит к работе в первой половине 2019 года.

По сути дела это германо-российская сделка

Ничего неожиданного в самом слиянии нет: переговоры о нем шли давно. Главная его интрига состояла и состоит в том, что LetterOne была создана и контролируется Михаилом Фридманом и другими российскими олигархами, связанными с "Альфа-Групп". Так что с юридической точки зрения объединяются немецкие активы, но по сути своей сделка германо-российская.

На данный факт можно смотреть по-разному. С одной точки зрения это новая страница во взаимовыгодном сотрудничестве между Германией и Россией в топливно-энергетической сфере, развивающемся несмотря на охлаждение политических отношений и международные санкции. С другой - пример дальнейшего усиления российского влияния на немецкую энергетику в период обостряющегося противостояния между Западом и Кремлем.    

Впрочем, возможен и иной, не политический подход: две зарегистрированные в ЕС частные компании без какого-либо государственного участия заключили коммерческую сделку с целью извлечения максимальной прибыли. Ничего национального, чистый бизнес.

Думается, в данном случае оправдан именно такой подход, хотя две другие точки зрения тоже не лишены оснований. Да, конечно, заключенную сделку можно считать ярким примером двустороннего экономического сотрудничества, ведь договоренность достигли менеджеры из ФРГ и предприниматели из РФ. Да, роль российских денег (как и российских поставок) в немецком нефтегазовом секторе в последние годы заметно выросла и (пока) продолжает расти.

Михаила Фридмана интересует бизнес, а не политика

Но не будем все же путать частную LetterOne с государственным "Газпромом", а объединение Wintershall и Dea со строительством "Северного потока-2". Этот газопровод под руководством и при настойчивой поддержке Кремля прокладывают сейчас с ярко выраженной политической целью: любой ценой прекратить или хотя бы максимально сократить транзит газа через непокорную Украину.

В то же время Михаил Фридман и его партнеры, купив Dea в 2015 году в условиях нараставшего между Россией и Западом конфликта из-за аннексии Крыма и поддержки Москвой вооруженного сепаратизма на востоке  Украины, в попытках использовать приобретенную фирму в политических целях замечены не были.

LetterOne в роли младшего партнера

И вот теперь они вносят этот актив в совместное предприятие, в котором LetterOne сначала будет держать 33 процента, а BASF получит 67 процентов. Самое позднее через три года после слияния на баланс объединенной компании планируется взять газотранспортный бизнес Wintershall (его трубопроводные проекты с "Газпромом"), после чего доля немецкого химического гиганта вырастет до 72,7 процента.

А затем намечено вывести общее детище на биржу, и в ходе этого IPO доля Михаила Фридмана и его партнеров, скорее всего, еще больше снизится. В силу всего этого немецкой нефтегазовой компании Wintershall Dea доминирование российских олигархов уж точно не грозит. Отметим также, что особой близостью к Владимиру Путину "Альфа-Групп" не отличается.

Wintershall снижает чрезмерную зависимость от "Газпрома"

Так что роль российского капитала в Германии благодаря достигнутой договоренности возрастет, но к усилению влияния Кремля на немецкую энергетику вряд ли приведет. Скорее наоборот, и в этом состоит невольная ирония сделки: побочным эффектом предстоящего объединения двух компаний станет снижение зависимости крупнейшего немецкого партнера "Газпрома", Wintershall, от российского госконцерна. 

Вслух об этой зависимости в самой компании никто, естественно, не говорит, однако чрезмерный крен в российскую сторону наметился в Wintershall уже достаточно давно, еще при прошлом руководителе Райнере Зеле (Rainer Seele), который теперь возглавляет в Австрии нефтегазовый  концерн OMV и там тоже подвергается критике за излишнюю зафиксированность на российском направлении.

В последние годы Wintershall стремилась выровнять крен, расширяя добычу в Северном море у побережья Норвегии и форсируя экспансию в Аргентине и на Ближнем Востоке. Слияние с Dea позволит решить проблему одним махом, ведь эта компания географически прекрасно дополняет бизнес дочки BASF, поскольку вообще не работает в России, но зато добывает нефть и газ, в частности, в Египте, Алжире, Мексике.

Собственно, именно поэтому Wintershall еще три года назад стремилась купить Dea, однако не захотела платить за нее так много, как предложил Михаил Фридман. Но теперь не покупкой, так слиянием все эти активы все-таки получит. В результате доля российских проектов в общем портфеле объединенной компании Wintershall Dea окажется достаточно умеренной.

Более того, особого внимания заслуживает договоренность BASF и LetterOne временно не включать в активы новой объединенной компании весь газотранспортный бизнес Wintershall, а это участие в совместных с "Газпромом" трубопроводах "Северный поток" и "Северный поток-2" и в их отводах OPAL, NEL и EUGAL.

Почему все это выносится за скобки на срок до трех лет? Наиболее вразумительным объяснением представляется желание уберечь еще не рожденную совместную компанию от возможных санкций США против участников "Северного потока-2". На лоббирование Михаилом Фридманом интересов Кремля все это совсем не похоже. Скорее на совместное стремление немецкого концерна и работающего на глобальном рынке прагматичного российского бизнесмена обезопасить себя от потенциально токсичных активов. 

Автор: Андрей Гурков, экономический обозреватель Deutsche Welle

Этот комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.

Смотрите также: