Последние годы хорошим тоном считалось называть процесс волеизъявления граждан России не выборами, а голосованием. И это понятно: с электоральными процедурами власти планомерно расправлялись еще на дальних подступах. Неугодным оппозиционерам не регистрировали партии, а в случае с самовыдвиженцами или одномандатниками просто не принимали (по самым разным формальным причинам) собранные подписи и, как следствие, не допускали к выборам.

Таким образом, мы и получили голосование, а не выборы. Однако сейчас, похоже, придется искать новое слово. Теперь, когда Государственная дума приняла закон о так называемом "трехдневном голосовании", мы получили доселе неизвестную электоральной науке процедуру.

Стадия отрицания

Впрочем, когда я говорю "доселе неизвестную", это в некотором смысле преувеличение. Ведь совсем недавно мы видели голосование, которое длилось не три дня, а целую неделю! Конечно, можно было утешать себя тем, что это не выборы и не референдум, а что-то неясное, для чего был написан специальный закон. Поэтому когда появились первые намеки на расширение практики растянутого на несколько дней голосования, мы, кажется, подошли к первой стадии принятия неизбежного - к отрицанию. Невозможно всерьез относиться к результатам выборов, если процесс голосования занимает несколько дней, контроль за ним осуществлять практически невозможно, а поле для манипуляций открывается просто огромное.

Затем нежелание верить в то, что российские власти окончательно уничтожают процедуру выборов, сменилось стадией гнева.

Стадия гнева

Против тогда еще "инициативы" изменить правила голосования резко выступили члены участковых избирательных комиссий. Для них речь идет об условиях труда, и никакого смысла в столь значительном увеличении нагрузки члены УИКов не видят. Помимо открытого письма члены избирательных комиссией создали и петицию, которую может подписать любой желающий. На момент написания этой колонки против многодневного голосования высказались 7856 человек.

Интересно, что закон предусматривает не только трехдневное голосование (на усмотрение местных избиркомов), но и его проведение вне помещений избирательных участков. То есть, те кадры с урнами для голосования в багажниках и у подъездов, которые совсем недавно вызывали бурю эмоций, скоро станут нормой для России.

Не знаю, как вам, но мне после стадии гнева опять хочется вернуться к стадии отрицания, потому что невозможно поверить в то, что пеньки и багажники с урнами для голосования - это новая российская реальность.

Стадия торга

Гражданам России в стадии торга делать нечего, так как для властей мы, кажется, не являемся достойными собеседниками.

Зато интересно проследить за тем, что было с законопроектом о трехдневном голосовании в Госдуме. Документ появился внезапно и несмотря на сопротивление оппозиционных фракций был принят в основном чтении с невероятной скоростью. При этом, коммунисты и "Справедливая Россия" голосовали против, а депутаты от ЛДПР воздержались. Третье, окончательное, чтение было перенесено на вторник, 21 июля. Смысл в этом переносе, казалось, отсутствует - после принятия во втором чтении никакие поправки в законопроект внести уже нельзя. Однако во вторник внезапно "за" принятие закона проголосовали не только депутаты от "Единой России", но и фракция ЛДПР почти полным составом, а также почти половина "справедливоросов". Так совпало, что как раз накануне президент Путин назначил члена ЛДПР, теперь уже бывшего главу думского комитета по спорту, Михаила Дегтярева врио губернатора Хабаровского края.

Стадия депрессии

Ничего, кроме демотивации и чувства собственного бессилия, принятие закона о трехдневном голосовании в РФ, кажется, не несет. Инструментов для выражения несогласия с действиями властей практически не осталось. Нет кандидата "против всех", нет порога явки, теперь не останется возможности проконтролировать, что же происходит с избирательными урнами по ночам.

Кстати, количество наблюдателей от партий не меняется, просто увеличивается пропорционально числу дней голосования. А так их по-прежнему двое в день. Для многих смысла в подобной процедуре не останется совсем. Судя по всему, именно этой цели и преследуют авторы идеи многодневного голосования. Отвратить граждан от того, что когда-то было институтом выборов, заставить их (нас) поверить в то, что побороть это новое монструозное явление они (мы) не сможем.

Стадия принятия?

Однако власти понимают, что не все согласятся молча принять уничтожение электоральных процедур. Поэтому с теми, кто может мобилизовать граждан бороться за право выбирать, пытаются разобраться уже привычными способами. Так, с обысками пришли кмуниципальному депутату Юлии Галяминой, одной из организаторов кампании "Нет!".

По линии протестного голосования власти тоже работают на упреждение. Кстати, и Алексей Навальный связывает свою недавно полученнуюподписку о невыезде с эффективностью "Умного голосования". Так что на данный момент вопрос о том, сможет ли власть взять избирателей, членов УИК и наблюдателей измором, остается открытым. Например, в той самой петиции уже сформулирована рекомендация: каким бы ни было решение избиркомов, приходите голосовать в последний день. Так уровень возможных фальсификаций можно будет снизить.

Впрочем, пример Сергея Фургала показывает, что протестное голосование может вылиться в совсем уж непредсказуемую ситуацию. Поэтому после (или вместо?) стадий отрицания, гнева, торговли и депрессии мы можем увидеть что-то совершенно новое.

Автор: Татьяна Фельгенгауэр - журналист радиостанции "Эхо Москвы", автор колонки на DW.  Telegram: @tanya_f, Twitter: @t_felg

Комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.

Смотрите также: