В Детройте, конечно же, прекрасно знают английскую идиому "monkey business". Ее можно переводить и как "бесполезное, бестолковое занятие", и как "валяние дурака", и как "сомнительные штучки". Все эти варианты, на первый взгляд, прекрасно подходят для описания поведения руководства американской корпорации General Motor (GM) в деле Opel.

Продинамили?

Есть еще и хорошее русское словечко "продинамить". Такое впечатление, что бывший мировой лидер автомобилестроения именно так с европейцами и поступил: сначала, весной, объявил о намерении срочно избавиться от дочки со штаб-квартирой в Германии, затем чуть ли не полгода вел изнурительные и дорогостоящие переговоры, а потом вдруг взял и объявил, что продавать передумал.

Если вы заходите в бутик, просите показать вам товар, пару раз посылаете продавца на склад за дополнительными вариантами, с удовольствием пьете предложенный кофе, долго торгуетесь о цене, но в результате ничего не покупаете, то вы нарушаете правила приличия. Поведение членов совета директоров GM, безусловно, не комильфо, но в данном случае им на хороший тон явно плевать с высокого детройтского небоскреба. Речь ведь идет о перспективах выживания корпорации.

Превращение балласта в ценный ноу-хау

В начале года, когда вся мировая экономика во главе с автопромом летела в пропасть, предложение GM продать европейскую дочку было продиктовано стремлением сбросить балласт ради спасения американского костяка фирмы. Но потом была получена помощь из Вашингтона, процедура банкротства прошла на удивление быстро и успешно, автомобильный рынок в США начал приходить в себя, и реструктурированная компания во главе с новым советом управляющих задумалась о своем будущем.

И тогда стало ясно, что отдавать контроль над Opel было бы опрометчиво. Прежде всего из-за того ноу-хау, которым владеет европейская дочка и которое, по всей видимости, теперь будет весьма востребовано в самих Соединенных Штатах: Opel умеет производить небольшие, экономичные и экологичные автомобили. Из-за этих технологий, собственно, российскому государственному Сбербанку и был дан приказ сверху участвовать в покупке Opel: с опелевскими разработками в Москве связывали надежды на возрождение не только автозавода ГАЗ, но чуть ли не всего российского автопрома.

Судьбоносное письмо Нели Крус

Если эти технологии на самом деле настолько ценные, то стоит ли удивляться, что американцы не захотели расставаться со своим корпоративным достоянием? В известной мере "поднявшийся с колен" совет управляющих GM действовал сейчас примерно так же, как несколько лет назад поступил Кремль, который на фоне растущих цен на энергоносители начал различными способами возвращать под контроль государства нефтяные компании, утверждая при этом, что их неоправданно, несправедливо и поспешно приватизировали в 90-е годы в условиях, когда Россия была слаба. Разница только в том, что американцы сорвали заключение сделки, тогда как российское правительство пересматривало давно подписанные контракты

Впрочем, на нынешний экстравагантный шаг руководство GM толкнула не только забота о сохранении производственных секретов и желание удержать позиции в Европе, но и страх перед возможными юридическими последствиями сделки. Не будем забывать о знаменитом письме Нели Крус, в котором комиссар ЕС, отвечающая за честную конкуренцию и антимонопольную политику, потребовала от руководства GM в письменном виде подтвердить, что аннулированное теперь решение в пользу консорциума Magna-Сбербанк принималось в условиях честного соревнования претендентов и без политического давления извне.

Покупатель, навязанный Ангелой Меркель

В Детройте ничего подписывать не стали, ведь в Америке, где любую фирму могут засудить на миллионы даже за мелкую оплошность, всегда найдутся охотники обвинить крупную корпорацию в очевидной и легко доказуемой лжи. Ведь совершенно очевидно, что немецкое правительство во главе с Ангелой Меркель, явно нарушая правила политического приличия, фактически навязало GM канадско-австрийско-российский консорциум в качестве единственно возможного покупателя. И все потому, что он в обмен на многомиллиардные госгарантии обещал сохранить наибольшее количество рабочих мест на заводах Opel именно в Германии.

У Ангелы Меркель был свой интерес - ей надо было выиграть избирательную кампанию. А у Нели Крус, которую при желании вполне можно обвинить в срыве практически готовой к подписанию сделки, - тоже свой интерес или, если хотите, свой долг: следить за тем, чтобы в Европейском Союзе не предоставлялись государственные субсидии, способные существенно исказить условия здоровой конкуренции.

Судьба Opel в тумане

Так что у каждой из заинтересованных в этой истории сторон - своя правда. И искать в случившемся виноватых - бессмысленное дело. На наших глазах разворачивается не фарс, а крупномасштабная политико-экономическая драма с дух захватывающими поворотами. Как и в каждой подлинной драме, дальнейшую судьбу главного героя предсказать крайне трудно.

Андрей Гурков, экономический обозреватель Deutsche Welle