В чем состояла истинная цель российского продовольственного эмбарго, введенного указом президента РФ Владимира Путина от 6 августа 2014 года? В том, чтобы нанести ответный удар по Евросоюзу, который неделей ранее, в разгар реализации на востоке Украины сепаратистского проекта "Новороссия", ввел экономические санкции против России? Или же в том, чтобы под предлогом антисанкций одним махом фактически отменить большинство уступок в аграрной сфере, на которые пришлось пойти при вступлении в ВТО в 2012 году, и максимально оградить российское сельское хозяйство от западных конкурентов?

Главная цель - защита от конкуренции

Убежден, что именно второй мотив был главным с самого начала. Правда, на первых порах в Москве, судя по всему, все же надеялись, что пострадавшие от эмбарго европейские фермеры окажут серьезное давление на политиков своих стран с целью отмены санкций ЕС. Но этого не произошло. Прежде всего потому, что частичная потеря российского рынка (немецкий аграрный экспорт, к примеру, сократился наполовину) ударила по сельскому хозяйству Евросоюза далеко не столь сильно, как, видимо, ожидали в Кремле.

В этом - заслуга как самих фермеров, сумевших достаточно быстро переориентировать сбыт и производство, так и Брюсселя, вовремя оказавшего необходимую финансовую помощь. По сути дела, сейчас, почти два года спустя, в ЕС реально страдают только молочные хозяйства: они переживают острый глобальный кризис перепроизводства, и российское эмбарго его ощутимо усугубило. Но изменить внешнюю политику Брюсселя такие хозяйства не в состоянии. Так что данной цели контрсанкции Кремля не достигли.

Однако она, повторю, и не являлась главной. Куда важнее было возвести мощную стену для защиты отечественных сельхозпроизводителей от конкурентов, и с этой протекционистской задачей Кремль справился. Причем настолько - с его точки зрения - успешно, что российский премьер Дмитрий Медведев поспешил в конце мая досрочно объявить о предстоящем продлении "ответной меры" не на год, а сразу на полтора - до конца 2017 года.

Хамон запретили за полгода до "ответных мер"

Нет, никакая это не ответная мера, а целенаправленная государственная политика. И началась она еще до Крыма и конфликта на Украине. Какой продукт стал в российских СМИ одним из символов эмбарго? Испанский хамон? Так вот, этому деликатесу на самом деле перекрыли дорогу в Россию вовсе не в начале августа 2014 года, как принято считать, а на полгода раньше, в конце января, когда Россельхознадзор под предлогом борьбы с африканской чумой свиней (АЧС) запретил импорт свинины из всех 28 стран Евросоюза.

Уже тогда несоразмерная суровость этого запрета (случаи АЧС были зафиксированы лишь на востоке Польши и в Прибалтике) свидетельствовала о том, что речь идет не о фитосанитарной, а о протекционистской мере, тем более что из Беларуси, где свиньи продолжали заражаться этой болезнью, поставки не прекращались. Просто в Москве сочли, что настало время решительно оградить от западной конкуренции российское свиноводство, в поддержку которого государство вложило к тому времени огромные средства.

Увеличение количества при снижении качества

Допускаю, что многие читатели считают подобную защитную меру, даже под надуманным предлогом, вполне оправданной и правильной. Вообще, идея протекционизма в России несравнимо более популярна, чем, скажем, в Германии. Это, видимо, следует просто принять как данность, как национальную особенность, как традицию. Поэтому рассуждать следует не в категориях "хорошо" или "плохо", а "работает" или "не работает".

С количественной точки зрения пока, безусловно, работает. Прилавки российских супермаркетов, по меньшей мере в больших городах, по-прежнему хорошо заполнены продуктами, и большинство из них выращено и произведено на территории России. Так что эмбарго не привело к советскому дефициту еды, пусть даже ассортимент теперь не столь широк. Правда, имеются многочисленные нарекания к качеству. В СМИ, к примеру, бурно обсуждается тема пальмового масла в сырах.

Что будет, если Евросоюз вдруг отменит санкции?

С другой стороны, сокращение предложения и конкуренции вызвало в 2014-2015 годах всплеск продовольственной инфляции. Если россияне сегодня впервые со времени кризиса 2009 года тратят на еду больше, чем на непродовольственные товары, то объясняется это падением их доходов из-за рецессии - и удорожанием продуктов питания. Правда, в 2016 году в условиях продолжающегося снижения покупательной способности населения темпы инфляции, в том числе продовольственной, скорее всего, замедлятся.

Но это означает, что замедлится и рост отпускных цен аграрных предприятий, что может сказаться на их рентабельности. Захотят ли они в таких условиях, да еще на фоне буксующего экономического роста, инвестировать в расширение или модернизацию производства, в повышение качества? Решение правительства РФ продлить эмбарго сразу до конца 2017 года призвано подтолкнуть их на капиталовложения: оно расширяет аграриям горизонт планирования, дает бизнесу определенность на полтора года.

Ну, а что будет, если Евросоюз, как того добивается Москва, в ближайшие недели вдруг не станет продлевать санкции? Побывав в конце мая в Германии, министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев заверял немцев, что "в таком случае будет изменен и режим контрсанкций". Впрочем, российским сельхозпроизводителям, которым так полюбилось эмбарго, по этому поводу вряд ли стоит особо беспокоиться. Они и дальше будут довольно надежно защищены от европейских конкурентов низким курсом рубля. Да к тому же Россельхознадзор всегда сможет найти в зарубежной еде какую-нибудь заразу.

Беспокоиться следует совсем о другом. Успехи импортозамещения в аграрном секторе России обеспечены не только протекционизмом, но и широкомасштабной государственной поддержкой сельского хозяйства. Сможет ли правительство РФ вместе с регионами и дальше выделять селу субсидии в прежних объемах? Ведь премьер Медведев недвусмысленно дал понять, что "денег нет". Что будет, если российские аграрии вдруг лишатся значительной части ставших уже привычными дотаций? На этот вопрос ответа пока нет.

Автор: Андрей Гурков, экономический обозреватель DW

Смотрите также: