Счастливые лица. Пышущие силой и здоровьем тела. Взмывающие в безоблачные дали исполинские сооружения. Дружно марширующие стахановцы в национальных костюмах. Безобидные танки и беззаботные отдыхающие. Мир, покой и идиллия в Отечестве для трудящихся всей планеты.

Тут же и автор грандиозного проекта – вождь всех времен и народов Иосиф Сталин. На трибуне партсъезда, в окружении соратников, у постели больного Горького, у гроба с телом Жданова. И даже в покоренном Берлине, куда его вопреки исторической правде поместил режиссёр Михаил Чиаурели.

Соцреалистическая гармония нарушается при виде Сталина в окружении древнегреческих муз или коварно выглядывающего из заднего окошка правительственного лимузина, при виде восходящего над горизонтом серпа и молота и супрематистских крестьянок, а также ещё целого ряда неожиданных сопоставлений, которые готовит непринужденное соседство авангарда, соцреализма и соцарта.

Красная ковровая дорожка ведёт через почти полувековую историю визуального искусства сталинской эпохи, через анфиладу стен цвета хаки с развешенными на них картинами, видеомониторами, плакатами и обрывается у входа в инсталляцию Ильи Кабакова, после обстоятельного знакомства с которой дорога в "светлое будущее" в очередной раз представляется "коммунистическим тупиком".

Выставка "Коммунизм: фабрика грёз", открывшаяся во франкфуртском музее "Ширн Кунстхалле" проект сугубо концептуальный, субъективный и очень избирательный. Кураторы отказались от исторических справок и разоблачений преступлений сталинского режима. Решили, как поясняет каталог, не заглядывать за фасад соцреализма, за которыми скрывается мрачная реальность сталинского террора, а взглянуть на сам соцреализм как на главное художественное течение визуальной культуры сталинской эпохи, использующее "новейшие технологии" искусства того времени: агитплакат, фотографию, кинематограф. Идеология, которой руководствовались люди определявшие пути и направления сталинского искусства, на выставке не обсуждается. Кураторы попытались проследить преемственность авангарда, соцреализма и соцарта, проанализировать историю века прошедшего, понять, каким образом человечество оказалось под магнетическим влиянием одного человека, идеологической системы, проанализировать механику невероятного суггестивного воздействия на зрителя искусства сталинской эпохи.

Два года назад художественный директор франкфуртского музея "Ширн Кунстхалле" Макс Холяйн (Max Hollein) ехал на такси из Шереметьево в центр Москвы и анализировал по ходу движения рекламные щиты вдоль Ленинградского шоссе. Мысленно отметив апроприацию формальной эстетики соцреализма в рекламе именно российских товаров, немецкий искусствовед, прибыв на следующий день в Третьяковскую галерею, к удивлению обнаружил, что там чуть ли не на каждом шагу красуются "соцреалистические первоисточники". Для человека из страны, где нацистское искусство исчезло из социо-культурного контекста сразу же после окончания Второй мировой войны – феномен непостижимый. Холяйн понял, что пришло время объяснить современной Германии причину процветания в России официального искусства тоталитарной эпохи.

Кураторами выставки Холяйн пригласил экспертов по сталинскому искусству из Германии и России: философа и культуролога, автора книги "Стиль Сталин" Бориса Гройса и искусствоведа Зельфиру Трегулову, которая участвовала в энциклопедическом проекте "Москва – Берлин", где впервые работы нацистских художников стояли в одном ряду с работами официозных художников сталинской эпохи.

Визуальная культура тоталитарного режима в СССР уже неоднократно тематизировалась на выставках, но не как искусство, а как пропаганда. Кураторы выставки во Франкфурте показывают социалистический реализм как высокоразвитую художественную систему, которая в совершенстве овладела инструментом манипуляции человеком. И хотя сами соцреалисты отставали от представителей авангарда в плане теоретических выкладок, этот период в советском искусстве сформировал ряд технологий, которые позднее использовались в поп-арте и массовой культуре. Уникальность сталинского "гезамткунстверка" состоит в том, что эта грандиозная по масштабам культурная акция рекламного характера не преследовала коммерческих целей. Сталинское искусство было единственной массовой культурой 20-го века, для которой потребитель, конкретный человек не играл никакой роли, его вкус не никого не интересовал. Соцреализм обслуживал не экономику, а политику и рекламировал один единственный продукт коммунизма – идеологию "счастливого будущего".

Когда в середине восьмидесятых известные немецкие коллекционеры и основатели музея Людвиг, Петер и Ирене Людвиг, поставили в фойе одноименного Кёльнского музея свои бронзовые бюсты работы главного скульптора нацистов Арно Брекера (Arno Brecker), вся прогрессивная левая интеллигенция кипятилась до тех пор, пока бюсты из фойе не убрали. Нацизм - тема для Германии очень сложная, не хотелось бы сказать больная. Нацистское искусство в Германии не выставляется и практические не обсуждается. И причина не только в табу или архаичной эстетике ориентированного на неоклассицизм искусства национал-социализма, полагает Борис Гройс. Оно просто никого уже не интересует: "В отличие от коммунизма национал-социализм ориентировался только на сегмент потребления. То есть на немецкий народ. В нем не было всемирной глобальной энергетики".

С известной регулярностью разгорался и снова затухал интерес лишь к Лени Рифеншталь, которую то хвалили за эстетику, то ругали за идеологию, но до сих пор так и не смогли определиться, в каком контексте всё же рассматривать её творчество.

К Рифеншталь нельзя подходить только с позиций эстетики, считает Борис Гройс, "поскольку это делает её неинтересной". Рифеншталь интересна "именно как человек, который попытался реализовать нацистскую идеологию в образах". В искусстве эпохи нацизма Лени Рифеншталь скорее исключение. Другие, типа Арно Брекера, были стилизаторами прошлого, подчеркивает Гройс. Только две фигуры пытались модернизировать, то есть перевести национально-социалистическую идеологию на современный язык – это Шпеер (Speer) в архитектуре и Лени Рифеншталь в кино. Основную массу составляли ретроспективные стилизаторы, и при нацизме было довольно мало того, что можно найти в соцреализме".

Россия, в отличие от Германии, не преодолела своего тоталитарного прошлого. Этим объясняется и отсутствие критической дистанции к сталинизму среди определенных слоев населения и ностальгия по тем временам. Если франкфуртскую выставку показать в России, интерес она бы вызвала непременно большой, полагает куратор Зельфира Трегулова.