На фоне острого кризиса, переживаемого еврозоной вот уже третий год, заметно возросло число тех, кто якобы всегда утверждал, что создание Европейского валютного союза - дело гиблое. Мол, то изначально был не экономический, а чисто политический проект.

Правда, в оценке целей этого проекта евроскпетики, в зависимости от угла зрения, расходятся. Одни утверждают, что европейцы вводили валюту евро, чтобы обуздать сильно окрепшую после воссоединения Германию. Другие, наоборот, убеждены, что это немцы придумали евро, чтобы прибрать к рукам Европу.

Реакция на колебания обменных курсов

Все это выдумки и мифы, утверждает сторонний наблюдатель - британский историк Харолд Джеймс, преподающий в США в престижном Принстонском университете. Он изучает длительный процесс подготовки перехода на евро и твердо убежден в том, что создание в Евросоюзе единой денежной единицы стало реакцией на сильные колебания обменных курсов национальных валют в 1970-е годы.

"Исходный посыл был такой: раз уж мы не можем добиться валютной стабильности во всем мире, то пусть хотя бы в Европе будут стабильные деньги. Так что ключевое значение имела идея стабильности", - подчеркнул Харолд Джеймс в беседе с DW.

Эта идея, напомнил ученый, воплотилась в Маастрихтских критериях. Они установили для будущих стран еврозоны четкие границы дефицита бюджета и размера государственного долга. То был залог финансовой стабильности в валютном союзе. Впоследствии, правда, установленные правила были нарушены, в том числе крупнейшими членами этого союза - Германией и Францией. Но это уже совсем другая история.

Одновременно с подготовкой перехода на совместную валюту Европейская комиссия форсировала экономическую интеграцию внутри ЕС. Цель состояла в том, чтобы в будущих странах еврозоны внедрить одинаковые правила ведения бизнеса.

Равные условия для неравных партнеров

"В условиях общего рынка стремление обеспечить всем одинаковые условия вполне разумно", - отметил в беседе с DW немецкий специалист по экономической истории Вернер Абельсхаузер (Werner Abelshauser), но тут же добавил: "Однако подобное стремление противоречит тому очевидному факту, что в Европе сложились различные культуры хозяйствования. Это означает: то, что хорошо для одних, для других, скорее, плохо".

Говоря о различных культурах хозяйствования, Вернер Абельсхаузер, преподающий в Билефельдском университете, подразумевает не такие расплывчатые понятия, ставшие стереотипами, как, скажем, трудолюбие или пунктуальность. Он имеет в виду структуры, складывавшиеся на протяжении длительного исторического периода.

Так, в одних государствах основу экономики составляет малый и средний бизнес, а в других - крупные концерны. В одних действуют государственные системы здравоохранения и пенсионного обеспечения, в других - частные.

Наглядный пример испанского Bankia

В качестве примера того вреда, который может нанести стремление унифицировать правила ведения бизнеса, Вернер Абельсхаузер приводит реформу испанской системы сберегательных касс, сложившейся более ста лет назад. Так, по требованию Брюсселя был отменен принцип, согласно которому муниципальные органы власти несли финансовую отвественность за свои местные сберкассы.

В результате многочисленным сберкассам, привыкшим кредитовать местный малый и средний бизнес, пришлось искать себе новую бизнес-модель, что для Испании обернулось фатальными последствиями.

"Различные сберкассы объединились в огромный концерн - акционерное общество Bankia. Чем все это кончилось, мы теперь знаем: Bankia обанкротилось и превратилось в огроную проблему для всей испанской экономики", - напомнил Вернер Абельсхаузер. Вот к чему приводит, подчеркнул он, "стремление стричь всех под одну гребенку".

Именно подобные примеры, видимо, и привели к тому, что сегодня менее трети жителей Евросоюза, согласно опросу аналитического центра Pew Research Center, выступают за дальнейшую экономическую интеграцию в рамках ЕС.

По мнению Вернера Абельсхаузера, ничего страшного в таких настроениях нет. Даже крах евро он не считал бы трагедией, поскольку убежден, что Европе больше подошли бы твердые, хотя и периодически приспосабливаемые к меняющимся экономическим условиям обменные курсы между многочисленными национальными валютами.

Прогноз 150-летней давности

А вот его британский коллега Харолд Джеймс уверен, что единую валюту евро, в которую уже вложено столько сил и средств, необходимо во что бы то ни стало сохранить. К тому же он призывает спокойнее относиться к нынешним разногласиям внутри еврозоны - для историка в них мало что нового: "Можно привести цитаты из 60-х и 70-х годов прошлого века, которые почти дословно совпадают с сегодняшними заявлениями. Уже тогда те же французы и итальянцы призывали немцев активнее запускать печатный станок и брать на себя роль экономического локомотива Европы".

Более того, Харолд Джеймс отыскал высказывание британского экономиста и главного редактора журнала The Economist Уолтера Бэджета, который еще в 1869 году, размышляя о перспективах валютных союзов в Европе, на удивление точно предвидел современные конфликты.

Бэджет полагал, что рано или поздно дело обернется противостоянием твердой валюты североевропейцев, "тевтонцев", и мягкой денежной единицы южан, "латинцев". Так вот, прозорливый ученый еще полтора столетия назад предполагал, что "ввиду деловой активности тевтонцев и относительной расслабленности латинских народов предпочтение наверняка будут отдавать тевтонским деньгам".

Так оно и вышло. Финансовым рынкам "тевтонский" евро явно понравился, но европейским южанам он доставляет немало проблем. Однако отказываться от валюты, обладающей столькими достоинствами, они никак не хотят. Значит, им придется приспосабливаться - к самому евро и к той культуре хозяйствования, которой он требует. Хотя это будет нелегко и займет немало времени.