Однажды председатель Европарламента Мартин Шульц (Martin Schulz), не привыкший за словом лезть в карман, сравнил нынешнюю европейскую политику лидеров стран Евросоюза с Венским конгрессом. В далеком 1815 году ведущие европейские державы при помощи закулисных интриг и тайных переговоров поделили континент между собой. Слово "демократия" для дипломатов того времени было в лучшем случае ругательным.

В теории сегодняшний Европейский Союз построен на совершенно других, ясных, демократических принципах: законы принимаются Европейским советом, представительным органом национальных государств, и Европейским парламентом как органом, представляющим интересы граждан ЕС. Законопроекты разрабатываются Европейской комиссией, которая контролирует соблюдение всех европейских договоров.

Но с начала долгового кризиса в еврозоне, разразившегося в начале 2010 года, система работает не по теории. Чтобы спасти Грецию от банкротства, представители стран-членов ЕС почувствовали себя вынужденными импровизировать. Они создали стабфонд, оформив его как простую фирму и заключив между собой соответствующие международные договоры. Все это – в обход действующих структур и процедур ЕС. Политики объясняют свои действия вполне понятно: время и инвесторы поджимали, а европейская бюрократия была слишком неповоротливой.

Демократия - в дефиците

Европарламенту и национальным парламентам отдельных стран-членов ЕС оставалось только или молча принять к сведению принятые без них решения или одобрить их задним числом. Тенденция принимать решения в обход действующих правил ЕС сохранилась и во время обсуждения Европейского фискального пакта. Договор о нем тогда подписали лишь 25 из 27 членов Евросоюза – прийти к подписанию данного документа при соблюдении всех европейских норм было бы невозможно. Так что даже сторонница пакта, канцлер ФРГ Ангела Меркель (Angela Merkel) была вынуждена признать, что обходной путь был лишь "вторым из лучших решений".

В годы кризиса в Европе работает старый принцип "кто платит, тот и заказывает музыку". Поскольку только у самих стран-членов ЕС были деньги на спасение оказавшихся в кризисе еврозоны, то Европейский Совет, куда входят лидеры ЕС, стал центральным органом по кризисному управлению. В то же самое время Европейская комиссия оказалась низведена до роли сборщиков статистических данных и проверочных отчетов, пожаловался как-то глава комиссии Жозе Мануэл Баррозу. Европарламент получил право участвовать только в разработке правил, урезающих возможности для наращивания дефицита госбюджета в странах-членах ЕС. Остальные существенные решения проходят мимо депутатов.

Меркель руководит, потому что платит

Германия и Франция, изначально ставшие моторами европейской интеграции, в годы кризиса продолжают задавать курс в ЕС. Как утверждает сама Меркель, к роли лидера она не стремилась, а выполняет ее вынужденно. Страны, оказавшиеся в кризисе из-за высокого уровня государственной задолженности, нередко обвиняют главу кабинета министров ФРГ в медлительности и нерешительности. Малые государства ЕС, наоборот, недовольны тем, что огромная по сравнению с ними Германия слишком быстро реализует свои представления о будущем ЕС.

Пока долговой кризис определяет повестку дня в Европе, национальные правительства, и прежде всего Германия, останутся центром силы и власти в ЕС, уверен нынешний министр внутренних дел Томас де Мезьер (Thomas de Maizière). Германия в Европе стала чем-то вроде "гегемона" против своей воли, полагает британский историк Тимоти Гартон Эш.

Новый центр силы: ЕЦБ

Кризис в зоне евро резко усилил роль находящегося во Франкфурте-на-Майне Европейского центрального банка, ответственного за стабильность европейской валюты. Сегодня ЕЦБ – единственный наднациональный орган Европейского Союза, способный быстро оказывать влияние на международные финансовые рынки. Причем вне всякого парламентского контроля и внешне независимо от политического давления. Сегодня ЕЦБ снабжает частные банки сверхдешевыми кредитами, увеличивая ликвидность и покупая государственные облигации оказавшихся в долговом кризисе стран еврозоны.

Все эти меры были прежде табу, и нарушение их вызвало бы в более спокойное время волну возмущения. Но в годы кризиса критика действий ЕЦБ остается сдержанной, разве что регулярно возмущаются представители Бундесбанка. Впрочем, это мало тревожит главу ЕЦБ Марио Драги. Драги, как никто другой, знает, что в краткосрочной перспективе только вверенный ему ЕЦБ способен смягчить последствия кризиса и поддержать работу банковской системы.

Примечательно, какую картину дают на этом фоне опросы общественного мнения в ЕС. К мерам по стабилизации ситуации, принятым Европейским советом, доверие у жителей невысокое. Лишь четверть всех британцев, французов и немцев верят, что многочисленные саммиты приведут к выходу из кризиса. В то же время большинство жителей еврозоны исходят из того, что и через 10 лет будут пользоваться общей европейской валютой.