"Да это же самый настоящий мафусаиловый заговор", - припоминают легендарного библейского долгожителя писатели Ева Менассе и Михаэль Кумпфмюллер в газете Süddeutsche Zeitung, наблюдая за тем, как поколение семидесятилетних и старше бросилось комментировать скандальное откровение Грасса. Неужели нет других тем? А вот, например, ливанская война. "Где были эти немецкие интеллектуалы, которые сказали бы: Нам не нужен Освенцим как повод для выступления. Мы на стороне Израиля не потому, что нацистская Германия убила шесть миллионов евреев, но потому что Израиль - это демократическое государство, враги которого хотят уничтожить все западные демократические общества?.. Давайте говорить о терактах в Лондоне, об отношении к исламу, о границах свободы. О нас и о нашем будущем".

Поколение преступной эпохи

Нельзя же говорить только о своих "сексуальных пристрастиях", возражает "послевоенному поколению" социолог Хайнц Буде в газете Süddeutsche Zeitung. Поколение тех, кто помогал обслуживать зенитную артиллерию, - такой образ укрепился в Германии за рожденными в период между 1926 и 1929 годами немцами, призывниками последних лет Второй мировой войны, - "до сих пор составляют фундамент республики и … поставляют материал для коллективного самоанализа", отмечает Буде. "Знание того, на что способен человек, обострило их восприятие феноменов, которые нам, рожденным уже после войны, представляются невероятными регрессиями цивилизации. Они поднаторели внутренне на составах преступлений, которые мы беспомощно пытаемся понять, называя их терроризмом, фундаментализмом или этницизмом".

Пьедестал стоит

"Вертикальное падение гражданина Грасса показывает, насколько сильна и в либеральном обществе потребность в авторитетах и путеводных звездах", - пишет в сетевом издании журнала Spiegel известный немецкий публицист Хенрик Бродер. "Тем сильнее разочарование от понимания того, что дорогу показывал ложный пророк. Но в этом Грасс не виновен. Наоборот. Политик Грасс неоднократно поставлял свидетельства своей надменной некомпетентности, которые его приверженцы упорно истолковывали как мудрые слова великого прорицателя… Досадно в этой истории только одно: что окружным путем через Грасса будут реабилитированы "ваффен СС". Уж если Грасс был там и не замарал себе рук, то не такие уж и страшные были эти юнцы, воюющие подразделения всего лишь, немного элитные в своем самосознании, сырой материал для литературного творчества. Памятник свергнут. Пьедестал стоит".

Но свергнут ли памятник?

Грасс не защищается, он переходит в атаку. Он молчал, потому что не видел поводов раньше выходить с этим откровением, он носил груз в себе и при этом переживал и мучился. И вот пришел момент, когда из трудного долгого молчания родилась книга. И что? Все обрушились на него как на прокаженного, превращают его в "нелицо". Минуточку, говорит обозреватель газеты tageszeitung Кристиан Землер. Пришло время сделать небольшой лингвистический экскурс.

Оруэлловские "нелица", напоминает обозреватель, в романе "1984", это люди, которые, вызвав неудовольствие партии, просто исчезали, и о них больше никто не слышал. В реальном мире тоталитаризма, на который ссылается Оруэлл, "преступником становился тот, кто не успел или не захотел удалить труды "нелиц" из своей библиотеки или хранил их фотографии", пишет обозреватель газеты tageszeitung. Особенно в Советском Союзе, напоминает Кристиан Землер, надо было бритвочкой вырезать статьи о предателях и шпионах из "Большой Советской Энциклопедии".

Грасс сознательно не стал использовать старое, дототалитарное понятие "гражданской смерти" в отношении направленной против него кампании. Смехотворность такого упрека, несовместимость "гражданской смерти" с правовой ситуацией в Германии, была бы очевидна. Но комичен и страх Грасса, продолжает обозреватель, оказаться вымаранным из национальной памяти. "Представьте себе, - пишет газета, - как на следующей книжной ярмарке "нелицо" Грасс будет ставить автографы на тысячи экземпляров своей биографии. Как известно, "нелицам" в гитлеровских и сталинских лагерях отказано было в использовании своего имени, этого знака индивидуальной личности. Беспокоиться о личности Грасса в его амплуа "нелица" беспокоиться уж точно не надо".

Что плохого в "ваффен СС"?

Скорее надо беспокоиться об этике биографов, которые не удосужились покопаться в документах на Грасса и неизменно представляли его как простого солдата, призванного в 1944 году в зенитную артиллерию, где он подносил снаряды к орудиям, пока не был ранен и не попал в плен к американцам в апреле 1945 года. Не придал значения откровению Грасса и его издатель, Герхард Штайдль. Как пишет в Süddeutsche Zeitung немецкий мастер журналистского расследования Ханс Лайендекер, Штайдль "в феврале прочитал манускрипт, но отметил лишь описание того, как Грасс из скульптора стал писателем". И лишь после недавнего интервью Frankfurter Allgemeine издатель понял, "о чем там собственно шла речь". И это еще не все.

Документы с пометкой "ваффен СС" и именем Грасса, - поскольку он лицо общественного значения - может затребовать любой в берлинском архиве вермахта. Лайендекер выяснил, что в 1992 году запрос делало федеральное пенсионное ведомство Bundesversicherungsanstalt für Angestellte (BfA). Для определения размера его пенсии чиновники хотели знать, чем занимался Грасс с 1945 по 1946 год. "Что сделал сотрудник BfA после ознакомления с документами? - спрашивает Лайендекер. - Он что не знал значения двойных рун? Или он счел, что это нормально, что Грасс был в "ваффен СС"?".

Грасс не спас Гитлера

Критический пункт в "луковой" лихорадке, очевидно, преодолен: в дискуссии по поводу Грасса начали звучать ироничные голоса. Так в газете Tagesspiegel один неназванный германист делает сенсационное разоблачение: оказывается, Грасс выступал против реформы немецкого правописания из страха перед двойным "С"!

А газета Frankfurter Allgemeine Zeitung, рассказывая историю танковой дивизии СС "Фрундсберг", сообщает, что последней - невыполненной - задачей этой дивизии было вызволить Гитлера из Берлина. "Другими словами: Грасс мог бы спасти Гитлера. Но дивизия осталась в Шпремберге, и Грасс Гитлера не спас". (эв)