Еврейский музей и центр толерантности в сотрудничестве с проектом "Энциклопедия русского авангарда" создали новую концепцию Центра авангарда - единственной культурно-образовательной площадки Москвы, полностью посвященной искусству и культуре 1910-1930-х годов. Его куратор, искусствовед, автор трехтомной "Энциклопедии русского авангарда" Андрей Сарабьянов, рассказал в интервью DW о том, почему авангард сегодня актуален и что ему хотелось бы изменить.

DW: Новая программа, разработанная издателями "Энциклопедией русского авангарда" совместно с Еврейским музеем и центром толерантности - довольно необычное и интересное решение. Как пришла идея сотрудничества?

Андрей Сарабьянов: У меня есть друг - искусствовед, историк Гиллель Казовский. Он, бывает, работает в этом музее: делал выставку "Еврейские художники в русском авангарде", например. Он, когда закончил "Энциклопедию", сказал мне: "А давай сделаем выставку по следам "Энциклопедии", и Еврейский музей, наверное, найдет на это деньги". Это был первый шаг… Приблизительно полгода назад. А потом я связался с конкретными людьми, и постепенно родилась идея работать в этом центре.

- Чем занимается "Энциклопедия", а чем Еврейский музей?

- Сам музей идет в финансовую сторону. Мы же обеспечиваем идейную сторону. Вот такой у нас тандем.

- Почему авангард сегодня актуален?

- Понимаете, настала такая эпоха, когда авангардом можно заниматься абсолютно спокойно и открыто. Это уже никому не грозит никакими опасностями. В советское время авангард был запрещенной темой, совершенно закрытой для исследований. Сами работы были спрятаны по запасникам, их никто не видел. Постепенно, благодаря тому, что на Западе стали ценить авангард, Россия тоже открыла на него глаза.

Сейчас наступило время накопления разнообразных знаний: ученые должны подвести некоторый итог и внести ясность в вопросы, которые не очень хорошо расследованы. С другой стороны, государство тоже дает знаки, что авангард для него ценен. Хотя многие чиновники говорят, что не любят это искусство, - это их дело. В целом отношение государства к нему стало вполне толерантным.

- А вы лично ощущаете государственную поддержку на деле? Вам помогают финансово, например?

- Вы знаете, не зря Центр авангарда начал работу не в государственной структуре, а в частном музее. Государство не оказывает финансовую поддержку этим исследованиям. Но оно и не запрещает, что уже немало, если вспомнить предыдущие времена. Кроме того, те выставки, которые мы делаем с региональными музеями, поддерживаются всячески министерством культуры. Это поддержка моральная.

- А по сравнению с Советским Союзом есть, может быть, что-то, что отношению к авангарду было лучше?

- Нет, все, что было в советское время по отношению к авангарду, было ужасным. И не дай бог, чтобы эти времена вернулись обратно. В конце 80-х я ездил по провинциальным музеям, и весь авангард был в запасниках. Ничего не висело на стенках практически. А сейчас я езжу в те же музеи - все авангардные произведения висят и доступны зрителю. Другое дело, что народу ходит очень мало, почти никто этим не интересуется. И цель нашего центра - этот интерес пробудить, объяснить людям, как на это смотреть.

-К каким коллекциям, помимо региональных, вы будете обращаться?

- Эти выставки будут основаны только на региональных коллекциях, поскольку это самые бедные музеи… Это Иваново, Тула, Нижний Новгород, Саратов, Елец, Слободское, Киров, Хабаровск, Владивосток.

- Русский и немецкий авангард очень связаны, будете ли вы посвящать этому выставки?

- Да, конечно. Например, тема Баухауза и русского авангарда - одна из общих ключевых тем русской и западной культуры. Приезд Малевича в Баухауз… Все это может стать темой какой-то выставки. Чем больше интернациональных контактов, тем лучше.

- Нововведением станет издательская программа Центра авангарда. Но ведь об этом искусстве написаны не десятки, а сотни исследовательских статей. У вас есть ощущение, что что-то не рассказано?

- Главная задача, которая перед нами стоит, - систематизировать знания. Вы правы, статей очень много, но они все разрознены. Из разрозненных точек мы хотим сделать что-то фундаментальное. Это может быть база, на основе которой люди будут вместе писать про авангард.

- Что вам хотелось бы изменить с помощью нового проекта?

- Очень важно, чтобы зрители в широком смысле слова учились видеть. Я постоянно сталкиваюсь с тем, что даже люди, значимые для нашей культуры, любят заявлять: "А вообще-то я авангард не люблю". Хорошо, пусть ты его не любишь, но зачем говорить об этом с трибуны? Я пытаюсь привести всегда какой-нибудь пример другой страны… Допустим, если во Франции какой-нибудь деятель скажет: "Я не люблю Пикассо", с ним перестанут общаться. А у нас это проходит.

- А в чем причина?

- Недостаток образования и широты взглядов. Нежелание понимать того, что ты не понимаешь. Воспринимать непонятное тебе как нечто враждебное - это же примитивно. Люди нелюбопытны, так еще Пушкин говорил. Но стараться менять все же надо.

- Какие для вас точки будут знаковыми, что что-то изменилось после вашей работы?

- Когда будут положительные отзывы. Когда появятся студенты, которые будут благодарны, что их чему-то здесь научили. Когда зрители массово пойдут на выставки… Тогда мы скажем: "Да, вот это результат".