Мощное, готовое к применению силы государство, и беззащитные от государственного произвола граждане – таков исходный контекст, в котором, согласно правозащитной мысли со времен Просвещения, необходимо обеспечивать защиту прав каждой отдельной личности. Однако когда о правах человека заговаривает политический класс в путинской России, а твердит он об этом постоянно, то проповедуется доброе, заботливое государство, защищающее граждан от террористических вылазок третьих лиц. Этот класс требует защиты не от государства, а с помощью государства, руководствуясь той мыслью, что если бы у государственных органов было еще больше прав применять силу, то ситуация с правами человека в стране только улучшилась бы. Тем самым изначально просветительская идея превращается в свою противоположность. То, что власть имущие заинтересованы в благовидной вывеске для укрепления собственного влияния, неудивительно. Однако даже благожелательно настроенные советники импортированных с западной помощью институтов перестройки, которые когда-то были вдохновлены идеями правового государства, Конституционный суд и уполномоченный по правам человека, неожиданно заговорили о "вертикале власти" и ведут себя, как оплаченные государством демонстранты.

Права жертв или "права" прокуратуры?

Об этом говорит недавнее постановление российского Конституционного суда. По ходатайству группы граждан, окружной суд и уполномоченный по правам человека Владимир Лукин объявили неконституционным положение уголовно-процессуального законодательства в защиту прав обвиняемых, принятое только в 2002 году. Это положение было призвано предотвратить попытки всемогущей российской прокуратуры добиваться возобновления в законном порядке завершенного судебного процесса с целью ужесточения наказания. Раньше в случае прекращения судебного процесса, оправдательного или мягкого приговора, обвиняемому было больше нечего бояться. Однако российской Конституционный суд 11 мая пришел к выводу, что такое положение недопустимо ущемляет права жертв.

Обычно уголовно-процессуальное законодательство допускает нарушение вступившего в законную силу судебного постановления лишь в самых исключительных случаях, таких, как вынесение обвинительного приговора на основе ложных показаний. Однако в России на это всегда смотрели иначе. Прокуратура может добиться возобновления судебного процесса даже в случае подозрений в нарушении процессуального или материального права, причем не только в уголовном, но и в гражданском судопроизводстве. Это может сделать процесс бесконечным. Такое положение также трудно сопоставимо с Европейской конвенцией по правам человека, которая требует завершения справедливого судебного процесса в "разумные сроки". Еще более серьезной проблемой является тот факт, что это так называемое протестное судопроизводство в руках прокуратуры в действительности постоянно используется власть имущими, будь то партия или президентская администрация, для, так сказать, "улучшения" судебных приговоров. Согласно новому постановлению Конституционного суда, для этого дается хоть и не безграничное время, но все же целый год после любого завершенного в законном порядке судебного процесса. Каким образом это должно защитить права жертв преступлений, остается секретом уполномоченного по правам человека и российского Конституционного суда. То, что жертвы могут быть возмущены мягкими или даже оправдательными приговорами, вполне понятно. Однако в качестве соистцов они вправе самостоятельно отстаивать свои интересы в целом ряде судебных инстанций. Почему их заступником должна быть прокуратура? Правовая система в России возвращается к советским временам. В 1960 году, при разработке тогдашнего уголовно-процессуального кодекса руководствовались теми же самыми соображениями, что ныне – Конституционный суд. Было бы гораздо лучше основываться на судебных реформах царя Александра Второго от 1864 года. Тогда в уголовно-процессуальное законодательство впервые была включена статья о защите гражданина от государства, которая ныне была объявлена неконституционной. Однако советское прошлое – куда ближе. Только на сей раз соответствующее решение принимается во имя защиты прав человека.

Подготовил Сергей Ромашенко