Это вторжение положило начало широкомасштабным военным действиям, которые вылились в так называемую контртеррористическую операцию, продолжающуюся по сей день на территории Чечни.

Формально о завершении второй чеченской войны российские власти объявили ещё весной 2000 года, однако в республике по-прежнему находятся по официальным данным - 95 тысяч, по оценке независимых экспертов - до 200 тысяч военнослужащих федеральных сил. И ни о какой победе над боевиками речь идти пока не может. Свидетельство тому – продолжающиеся потери в живой силе, не говоря уже о технике. Вот и во вторник в Шатойском районе на фугасе подорвался грузовик с военнослужащими: 11 солдат погибли, 7 получили тяжёлые ранения. По официальным данным, – опубликованным, правда, уже некоторое время назад, – за вторую чеченскую кампанию потери федеральных сил составили 4249 военнослужащих; Комитет солдатских матерей называет другую цифру – более 10 тысяч. Федеральное командование говорит о том, что уничтожено свыше 13,5 тысяч боевиков; независимые эксперты считают, что потери среди чеченцев гораздо выше, причём многие из погибших никогда и оружия в руках не держали.

Позиция Запада ошибочна

Наш московский корреспондент Анатолий Даценко встретился с видным российским правозащитником Сергеем Адамовичем Ковалёвым и взял у него интервью. Вот что говорит Ковалёв о сегодняшнем положении в Чечне и отношении к этой проблеме Запада.

"Ситуация в Чечне на самом деле ужасна. И ответственность за это в значительной мере несёт Запад. Потому что благодаря ухищрениям наших дипломатов и политиканов произошло следующее: нащупан стиль общения западных критиков и российских "официальных миротворцев", людей типа Дмитрия Рогозина. Те и другие говорят: "Да, к сожалению, на чеченской территории всё ещё происходят заведомые нарушения прав человека, иногда даже носящие массовый характер, хотя это, конечно, и никакая не гуманитарная катастрофа". А дальше они опять-таки с трогательным единодушием говорят: "Но посмотрите, какой – постепенно – достигнут прогресс! Смотрите, в Чечне действуют суды. Смотрите, заведено столько-то сот уголовных дел на федеральных военнослужащих. И положение беженцев, как бы оно ни было тяжело, с каждым днём улучшается!". И это очень удобная позиция – и для тех, и для других".

Путин "в плену" у силовиков

Между тем, по данным Международной Хельсинской Федерации по правам человека, российские солдаты убивают ежемесячно от 50-ти до 80-ти чеченских мужчин. По словам Арона Роудса (Aaron Rhodes), исполнительного директора Федерации, за последние месяцы ситуация ещё обострилась и уже граничит с геноцидом. Сергей Ковалёв говорит:

"Мне всё же очень не хочется верить, что в решениях высшей администрации России присутствует сознательный геноцид. Я думаю, что это, скорее всего, не намерение проредить мужское население Чечни, а намерение навязать силой послушание, благонадёжность и всё что полагается. И в этом смысле такие запредельные – или "беспредельные", если пользоваться лагерной терминологией, – действия федеральных войск и федеральных чиновников в Чечне – это не следование инструкции и заранее положенному плану. Думаю, что в этом смысле из Кремля их никто не организует. Думаю, что Кремль цинично согласился с тем, что иначе не получится. Других исполнителей того, что хочет Кремль в Чечне – насилия, жесткой руки, – других исполнителей не найдёшь. Здесь нужны палачи так уж палачи! Это, по-моему, одно обстоятельство. Второе: я думаю, что администрация Путина, сам он, во всяком случае, отчётливо понимают, что на Северном Кавказе они в тупике. Что надо искать выход, не сводящийся к зачисткам, не сводящийся к разнузданному насилию. Но Путин, в некотором смысле, в плену у силовиков. Более надёжной опоры у него нет. А этим ребятам выгодно воевать в Чечне – выгодно потому, что звёзды падают на плечи, выгодно потому, что чины растут, выгодно потому, что только в Чечне военные получают зарплату, а не то нищенское пособие, которое они получают до сих пор здесь. Ну и, наконец, выгодно потому, что там есть чем поживиться. Никто не в силах, а потому и не пытается прекратить там мародёрство. Сотни возбуждённых уголовных дел – это миф, не имеющий никакого значения. Бывают редкие исключения в виде Буданова. А в массе своей они там никого не боятся! Это и есть, по-моему, главный тормоз к тому, чтобы в Чечне начались какие-то реальные шаги к разрешению безвыходной ситуации. Я думаю, что сам Путин хотел бы этого, но он не может себе позволить вступить в переговоры с Масхадовым. Он хотел бы, чтобы война поскорее закончилась. А как она может кончиться? Это же партизанская война! Партизанская война не кончается вообще: она то затухает, то вспыхивает, то почти угасает, но всегда тлеет".

Рану нужно лечить

Я связался по телефону с политологом Клаусом Зегберсом (Klaus Segbers), профессором Института Восточной Европы при Свободном университете Берлина, и спросил его, как продолжающаяся война в Чечне влияет на ситуацию в России в целом.

"Мне кажется, что в последние месяцы – или даже в последний год – эта война уже не оказывает такого сильного влияния на российское общество, как во время первой или даже в начале второй чеченской войны. На то есть несколько причин. На частном, семейном уровне этот конфликт по-прежнему осуждается теми, чьи сыновья могут быть призваны на воинскую службу и отправлены в зону боевых действий. С другой стороны, сама идея о необходимости борьбы с терроризмом и сепаратизмом в целом пользуется поддержкой в обществе. А поскольку рейтинг президента Путина весьма высок, то чеченский вопрос вряд ли выльется в некий кризис. Однако это не может заставить забыть о том, что на Северном Кавказе по-прежнему кровоточит глубокая рана, и она нуждается в лечении. Но я не вижу пока сколько-нибудь приемлемой концепции решения этой проблемы – ни у России, ни у стран Запада".

В контексте глобальной борьбы с терроризмом

Как война в Чечне повлияла на его позицию в отношении России?

"Если проанализировать ситуацию трезво и непредвзято, то я думаю, что во взаимоотношениях между Россией и странами Запада на стол выкладываются далеко не все карты. С одной стороны, западные правительства, Европарламент, ОБСЕ, а также правозащитные организации и средства массовой информации не устают критиковать массовое и часто ничем не оправданное применение насилия со стороны российской армии. Речь, в частности, идёт и о военных преступлениях, в том числе против мирного населения. С другой стороны, я не знаю ни одного западного правительства, которое было бы готово поставить под вопрос целостность Российской Федерации, официально заявив о необходимости предоставлении Чечне полной независимости. И это напрямую связано с внутренней политикой стран Запада. Ведь и в Западной Европе, как известно, существуют подобные конфликтные ситуации – будь то, скажем, в Стране басков, или на Корсике, или в некоторых других регионах. И поэтому в западноевропейских столицах никто не говорит об отделении каких бы то ни было северокавказских территорий от Российской Федерации. Ну и, наконец, третий фактор состоит в том, что после 11 сентября, после терактов в Нью-Йорке, Вашингтоне и Пенсильвании, Россия весьма умело смогла интегрировать свой собственный конфликт с чеченцами в контекст глобальной борьбы с терроризмом. С тех пор эта тема, хоть и всплывает иногда в ходе переговоров западных политиков с российскими, отодвинулась на задний план".

Запад должен сделать выбор

Российские правозащитники резко критикуют оппортунизм стран Запада, неготовность вмешаться и положить конец массовым нарушения прав человека в Чечне. Как я понимаю, эта критика в значительной мере справедлива?

"Я бы сказал, она справедлива отчасти. Она справедлива, и даже более чем справедлива, когда касается нарушений прав человека с обеих сторон, не только со стороны российских войск, но и со стороны чеченских боевиков. Ведь ни для кого не секрет, что эти бандформирования уже не первый год занимаются систематическим похищением людей ради выкупа, превратив это в доходный бизнес. Понятно, что это не имеет ничего общего с цивилизованными нормами и правами человека. Такие нарушения должны осуждаться самым решительным образом. В то же время страны Запада стоят перед очень нелёгким выбором: с одной стороны, они придают большое значение стабилизации процесса реформ, с другой, неустанно подчёркивают, ссылаясь на свои общественные стандарты, что все такого рода конфликты должны решаться цивилизованным, мирным путём, а с третьей стороны, как я уже сказал, у многих западных стран имеются собственные проблемы аналогичного характера, так что от них бессмысленно ждать каких-то внешнеполитических заявлений, которые противоречили бы их внутриполитическим интересам. Поэтому Запад лавирует, что вполне понятно, а российские правозащитники его критикуют, что тоже вполне понятно".

Таково мнение политолога Клауса Зегберса, профессора Института Восточной Европы при Свободном университете Берлина. А в заключение – краткая оценка перспектив развития России, какими они видятся Сергею Ковалёву:

"Что происходит в стране? Страна постепенно пятится назад – в тот самый Советский Союз, в те самые советские реалии, о которых она так тоскует в последнее время".

Владимир Фрадкин, НЕМЕЦКАЯ ВОЛНА