Сказать, что Лера Ауербах в Германии и ее окрестностях востребована как композитор и исполнитель – значит, ничего не сказать. Ее именем рекламируют себя ведущие фестивали, оркестры заказывают сочинения, знаменитый хореограф Джон Ноймайер поставил в Дании балет Леры Ауербах по анедрсеновской "Русалочке", ту же постановку поспешил показать и гамбургский театр.

Среди исполнителей ее музыки – Гидон Кремер или квартет "Артемис". Наконец, Лера Ауербах – самый молодой композитор, сочинения которого печатает влиятельнейшее гамбургской музыкальное издательство Hans Sikorsky.

Музыку Леры Ауербах нередко можно услышать по радио. В продаже – семь компакт-дисков. Помимо фортепианной музыки, пробует себя Лера и в других жанрах – в списке сочинений фигурируют "Реквием для поэта. Симфония номер два" или "Русский реквием" для меццо-сопрано, детского и смешанного хоров и оркестра.

Среди многочисленных премий, полученных Лерой Ауербах, на почетном месте звание "поэт года русского зарубежья", присвоенного ей международным Обществом пушкинистов. Лера – автор шести сборников поэзии и двух еще не изданных романов. Как она говорит, автобиографического свойства. Один называется "Зеркало", второй – "Скрипка дьявола".

Музыка Леры Ауербах профессиональна, она хорошо слушается, и она выразительна. "Продолжение дела Шостаковича" слышит в ней критик одной из немецких газет, другой пишет о "моцартовской непосредственности". Третий справедливо указывает на "укорененность сочинений молодого композитора в респектабельной буржуазной традиции американской музыки", ее родство с современными популярными жанрами. Но все это не объясняет феноменальный успех молодого музыканта.

Deutsche Welle: Композитор, пианист, к тому же поэт и писатель – и все это, по крайней мере, на двух языках, русском и английском, кто вы все-таки в первую очередь, Лера?

Лера Ауербах: Для меня важно каждое из этих качеств отдельно. Я долго пыталась понять, что для меня важнее, но пришла к выводу, что, очевидно, такая у меня судьба: не дано мне выбрать. Придется мне нести на себе эту ношу во всех качествах.

- И все же, кто кому помогает: композитор исполнителю – или наоборот?

- С композиторской точки зрения, когда ты исполняешь музыку, ты знаешь, что работает, а что не работает. У тебя есть прямой контакт со слушателем и понимание того, как передается музыка с нотного листа. Что касается композиторов, то мне известно немало примеров, когда сочинение хорошо выглядит на бумаге, но слушать его почти невозможно. Происходит это, по-моему, из-за разрыва композиторов с публикой.

- Лера, вы выросли в России, учились в США, сейчас живете в Германии. Где вы дома?

- Я человек бездомный. Свой мир я ношу с собой. Каждая из этих стран дала мне очень много. В России прошло мое детство, а все мы, как известно, родом из детства. Но из России я уехала в достаточно раннем возрасте, и сделала это сознательно. В Америке происходило мое созревание как артиста, но Германия для меня особенно важный этап. Немецкая публика приняла мои работы так, как, может быть, никто иной. Это не просто открытость, это естественность восприятия.

- Названия ваших сочинений звучат более чем классически: например, "24 прелюдии для фортепьяно". Вы сознательно выбираете консервативную форму, наполняя ее новым содержанием?

- Каждый из этих трех циклов – 24 прелюдии для фортепьяно соло, для виолончели и фортепьяно и для скрипки и фортепьяно, - в чем-то как человеческая жизнь. 24 прелюдии воспринимаются как единое целое – путь от рождения до конца.

- Вы автор двух романов и множества стихов. Необычное сочетание для музыканта.

- Это опять-таки талант, с которым я была рождена. А талант обязывает. Вы правы в том, что литература – это иная сфера, но все творческие сферы имеют общие корни.

- Говоря о "феномене Леры Ауэрбах", мы говорим не только о безусловно талантливом и незаурядном человеке, но и о феномене ее все-таки неожиданного, тотального успеха. С чем он связан? Может быть, с традицией – или ее преодолением? Ваша музыка сильно не похожа на то, что принято связывать с понятиями "авангард" или "новая музыка" - словом, тем, что выходит сегодня из-под пера большинства ее немецких и не только немецких коллег?

- Все эти понятия – на самом деле пустые слова, они ничего не означают. Существует искусство, произведение, а "стиль" или "традиция", все эти наклейки – они не важны. А вообще тут существует большое недоразумение: то, что подразумевается сегодня под понятием "новая музыка" - это отнюдь не новая музыка. Это музыка, которую можно объединить под общим понятием "атональная музыка". То есть, это музыка, которая существует уже сто лет. Эта музыка не в состоянии отражать настроение нашего времени. Или возьмем музыку тотального сериализма, процветавшего в 60-е или 70-е годы: это музыка того времени. В том времени она была необходима – чтобы расширить рамки дозволенного. Но сейчас эта музыка устарела. Что поделать: то, что было старым – становится новым, что было новым – становится старым.

- Как бы вы охарактеризовали свою музыку?

- Я пишу музыку, которая, на мой взгляд, кажется мне выражающей наше время или то, что я лично понимаю под нашем временем. Это - трагическое время, но для композиторов оно благотворно. Я пишу музыку, которую я хотела бы сама услышать как слушатель.

Беседовала Анастасия Рахманова