И не просто удерживают, а хоть и медленно, но неуклонно теснят лидера – сердечно-сосудистые заболевания. Конечно, это можно расценить как успех кардиологии. Но ведь и онкологи не сидят сложа руки: медики всего мира неустанно совершенствует старые и ищут новые методики лечения рака, в эти исследования вкладываются миллиарды – и всё же о победе над этой коварной болезнью говорить пока не приходится. Впрочем, до самого последнего времени все эти методики – и старые, и новые, – неизменно относились либо к хирургии, либо к химиотерапии, либо к лучевой терапии. И лишь совсем недавно учёные добились первых успехов в деле разработки принципиально новых подходов к лечению.

Правда, пока речь не идёт о методиках, пригодных к применению в клинической практике. Однако и сугубо фундаментальными некоторые из этих исследований назвать уже нельзя, поскольку в ходе экспериментов медикам удалось продлить или даже спасти жизнь нескольким пациентам, считавшимся безнадёжными.

Стимуляция иммунной системы

Один из новых подходов относится к разряду иммунотерапии и состоит в стимуляции собственной иммунной системы больного. Дело в том, что раковые клетки есть в организме каждого человека, они образуются постоянно, однако до тех пор, пока его иммунная система эффективно подавляет эти клетки, злокачественные опухоли не возникают. Но в какой-то момент по неизвестным пока причинам собственные защитные механизмы вдруг не срабатывают, и это становится началом развития онкологического заболевания.

Чтобы поддержать защитные силы организма в борьбе с опухолью, американские исследователи разработали теперь специальную методику. Стивен Розенберг (Steven A. Rosenberg), руководитель хирургического отделения Национального онкологического института в Бетесде, штат Мэриленд, поясняет:

- Мы берём у пациента пробу опухолевой ткани и выращиваем её в лаборатории. На этих культурах мы испытываем эффективность различных иммунных клеток больного. Отобрав самые агрессивные из них, то есть те, что наиболее успешно подавляют опухолевую ткань, мы их размножаем. Когда число таких лимфоцитов достигает примерно ста миллиардов, мы снова вводим их пациенту.

На сегодняшний день в эксперименте приняли участие 13 больных, страдающих раком кожи – злокачественной меланомой – в последней стадии с множеством метастаз. Во всех этих случаях традиционные методы лечения не дали положительного результата, так что жить пациентам оставалось не более нескольких месяцев. И больные без колебаний согласились испытать на себе новую терапию.

- У нескольких пациентов опухоли значительно уменьшились в размерах или даже полностью исчезли. Самым первым участником этого эксперимента был 18-летний парень. Его организм был буквально нашпигован метастазами – общая масса опухолей превышала килограмм. Сегодня, 2 года спустя, он совершенно здоров: от опухолей не осталось и следа, парень учится в колледже и ведёт нормальный образ жизни.

Значительный успех терапии отмечен у 6-ти пациентов из 13-ти – у них регресс опухолей составил от 50-ти до 95-ти процентов. У 4-х больных терапия вызвала смешанную реакцию – некоторые из опухолей заметно уменьшились, другие остались без изменения. Остальные трое на терапию не прореагировали вообще. Почему – медики пока не знают. Стивен Розенберг продолжает исследования, но особо подчёркивает, что находится лишь в самом начале долгого пути.

Апоптоз - запрограммированная клеточная гибель

Другая, не менее многообещающая методика, разрабатываемая немецкими онкологами, направлена на то, чтобы снова запустить в раковых клетках так называемый апоптоз, именуемый также запрограммированной клеточной гибелью.

Апоптоз является нормальным и совершенно необходимым биохимическим механизмом, играющим важную роль в развитии любого организма, поскольку это развитие состоит не только в размножении клеток, но и в их смерти.

Апоптоз обеспечивает отмирание старых, больных или ставших ненужными клеток, а потому нарушение этого механизма неминуемо приводит к заболеваниям: так, потеря зрения является, как правило, следствием слишком быстрого отмирания клеток, а рак, напротив, вызывается слишком медленным их отмиранием. Поэтому некоторые виды применяемой сегодня химиотерапии нацелены на то, чтобы всё же побудить раковые клетки к самоубийству.

Недавно немецким учёным удалось сделать новый шаг в этом направлении: специалисты университетской детской клиники Ульма выделили особые белки, способные, судя по всему, повысить готовность раковых клеток к апоптозу. Профессор Клаус-Михаэль Дебатин (Klaus-Michael Debatin), директор ульмской клиники, поясняет:

- Механизм запрограммированной гибели в раковых клетках не работает, потому что он заблокирован своего рода тормозами. Роль тормозов играют белки IAP (Inhibitor of Apoptosis Proteins) , то есть протеины – ингибиторы апоптоза. А так называемые SMAC-протеины (Second Mitochondria-derived Activator of Caspases), вырабатываемые в митохондриях клеток, ослабляют действие ингибиторов апоптоза. Дело в том, что в опухолевых клетках ингибиторы апоптоза часто присутствуют в очень высокой концентрации. Этим, собственно, и объясняется тот факт, что очень многие злокачественные опухоли невосприимчивы ни к химиотерапии, ни к облучению. Если же в такую клетку со слишком туго затянутыми тормозами ввести SMAC-протеины, то эффективность цитостатиков и прочих индукторов апоптоза возрастёт. В принципе я считаю, что эта методика вполне может быть реализована в клинической практике – особенно когда речь идёт о терапии опухолей головного мозга. Проблему же я как клиницист вижу в том, что раковым опухолям человека свойственно глубоко проникать в окружающие ткани, запуская туда, словно щупальца, тонкие длинные отростки. И мы пока не знаем, позволит ли наша терапия добраться и до этих отростков.

Лечение лейкемии: "Враг моего врага – мой друг"

Профессор Райнер Сторб (Rainer F. Storb), сотрудник Онкологического центра Фреда Хатчинсона в Сиэтле, штат Вашингтон, специализируется на лечении лейкемии – злокачественного поражения костного мозга и других кроветворных органов, в результате чего они начинают усиленно производить аномальные лейкоциты, подавляющие образование других клеток крови. "Враг моего врага – мой друг" – так можно сформулировать принцип, положенный Сторбом в основу разработанной им терапии.

Дело в том, что для пациентов, страдающих лейкемией, стандартным методом лечения является агрессивная лучевая терапия или приём значительных доз цитотоксических препаратов с целью подавления образования аномальных клеток. Но при этом гибнут и здоровые кроветворные клетки, поэтому для многих больных лейкемией единственный шанс на спасение состоит в пересадке костного мозга. Однако если при трансплантации других органов одной из главных проблем является реакция отторжения, то при пересадке костного мозга всё происходит наоборот: здесь донорская ткань зачастую атакует организм реципиента.

Вот это осложнение профессор Сторб и попытался обратить на пользу больным. Перед пересадкой костного мозга он подвергает своих пациентов не сильной, как это повсеместно принято, а слабой лучевой терапии.

- Это своего рода трюк, искусственный приём, который позволяет заранее несколько ослабить собственную иммунную систему реципиента. Преимущества малых доз облучения ещё и в том, что у больного не возникает побочных реакций вроде выпадения волос, тошноты, поносов и так далее. А затем пациенту вводятся гемопоэтические стволовые клетки крови донора.

Теперь в организме пациента сосуществуют как бы две противоборствующие иммунные системы – собственная и донорская. Однако поскольку собственные иммунные клетки реципиента ослаблены облучением, донорские клетки берут верх и постепенно подавляют старую защитную систему, а вместе с ней – и раковые клетки. Первые эксперименты такого рода профессор Сторб провёл 4,5 года назад. С тех пор его терапии подверглись более 500 пациентов – в основном люди слишком пожилые или ослабленные, чтобы выдержать традиционные дозы облучения. Успех в значительной мере зависит от формы лейкемии:

- Наилучшие результаты зарегистрированы у пациентов, страдающих множественной миеломой – здесь мы добились успеха примерно в 80 процентах случаев. При других формах заболевания этот показатель составил в среднем от 40 до 50 процентов. То есть у некоторых пациентов наш принцип не сработал. Мы не знаем пока, почему. Но лучше так, чем вообще никак.