Известная правозащитница Людмила Алексеева сильно обеспокоена ситуацией в Ингушетии и положением беженцев после конфликта в Южной Осетии.

Deutsche Welle: Людмила Михайловна, ситуация на Кавказе дестабилизирована. Что вызывает наибольшие опасения?

Людмила Алексеева: Меня очень волнует ситуация, которая складывается в российских кавказских республиках и, прежде всего, в Ингушетии. Это ситуация с убийством владельца сайта "Ингушетия.ру" Магомеда Евлоева. Эта тема на фоне кризиса в Южной Осетии совершенно неоправданно ушла на второй план. Гибель Евлоева накалила народные массы до предела. Ситуация в республике очень напряженная, и в любой момент может политься кровь.

- Ваша оценка - это было политическим убийством или все-таки убийством по неосторожности?

- Это было однозначно политическое убийство. Евлоева в аэропорту, куда тот прилетел, встречал министр внутренних дел Медов с большим количеством охраны. И после того, как Евлоева увезли на машинах службы безопасности, его, уже убитого, нашли в больничном дворе.

Если это было убийство по неосторожности, то никто не бросает тело в больничном дворе.

Это - политическое убийство. Но самое страшное, что республика накалена. Это единственная на Кавказе республика, где идет не клановая война, там - всенародное движение с требованием убрать назначенного им президента Зязикова, и вернуть президента, которого они когда-то выбирали, - Руслана Аушева.

В настоящее время митинги и протесты прекратились только потому, что отец Евлоева попросил людей на время траура не проводить публичные мероприятия. Но траур длится неделю, и после него, я боюсь, выйдет масса людей на улицы, и я очень боюсь, что будет кровь.

- Российские правозащитники намерены отправить своих экспертов в Южную Осетию. Какие цели они ставят?

- Нам нужны новые беспристрастные источники информации о том, что происходит в Южной Осетии. Официальные источники и с нашей стороны, и с грузинской, и даже со стороны европейской необъективны.

Мы хотим получить точные цифры погибших и раненых в ходе конфликта. Потому что это тот редкий случай, когда власти преувеличивают потери, а мы пытаемся выяснить, сколько на самом деле было. Мы это делаем не из политических соображений, а просто мы хотим знать правду.

Мы не собираемся обвинять ни российскую, ни грузинскую стороны на основании недостоверных данных. Мы привыкли проводить независимые расследования сами, потому что официальным источникам мы не доверяем.

- Российские официальные лица заявляют, что количество убитых не имеет значения, чтобы квалифицировать события в Южной Осетии как геноцид. Вы согласны с этой точкой зрения?

- Слово геноцид предполагает все-таки тотальные разрушения, массовые убийства и наказания. То, что происходило в Южной Осетии, на геноцид не тянет. Хотя разрушения в Цхинвали сейчас, как говорят, большие. Именно поэтому мы хотим найти этому подтверждения.

И если российские войска что-то добавили к этим разрушениям, то не надо сваливать на Грузию.

Мы находимся на связи с грузинскими правозащитниками. Но и грузинских правозащитников, и российских больше волнует даже не то, кто первый начал, кто виноват, и кто причинил наибольшие разрушения, а волнует ситуация с мирными жителями, с теми кто стал беженцами, кто потерял своих родных.

Если убитых и раненых в этом кризисе не так и много по сравнению, например, с чеченской войной, которая и длилась больше десяти лет, но, скажем, беженцев огромное число. Оно исчисляются десятками тысяч. Есть беженцы из Кодорского ущелья, есть беженцы из Южной Осетии, есть беженцы из тех районов Грузии, которые заняли российские войска.

И если у последних появилась надежда, что российские войска уйдут и там будут созданы условия для жизни людей, то возвращение беженцев в грузинские села в Южной Осетии под большим вопросом.

- Какое у вас складывается ощущение, будет ли "закручивание гаек" во внутренней политике России после событий на Кавказе?

- Что такое желание есть, у меня нет ни малейшего сомнения. Вопрос в том, даст ли общество это сделать.

Беседовал Владимир Сергеев