Гость программы "Немцова.Интервью" - участница российской панк-группы Pussy Riot Мария Алехина. После панк-молебна "Богородица, Путина прогони" в храме Христа Спасителя в 2012 году, трое участниц группы получили реальные тюремные сроки. В 2014 году Мария Алехина и Надежда Толоконникова создали интернет-ресурс "Медиазона". Алехина занята в театре, а осенью выйдет ее автобиографическая книга "Riot days".

Жанна Немцова: Маша, что ты делаешь в Гамбурге?

Мария Алехина: Я приехала на шесть дней с "Белорусским свободным театром", с которым мы вместе делаем спектакль "Burning Doors", посвященный Олегу Сенцову, и в котором я принимаю участие. Спектакль состоит из трех историй. Моей, Пети Павленского и Олега Сенцова. Премьера состоялась год назад. Уже были с ним в пяти городах Англии, в Италии, в Австралии и вот сейчас в Гамбурге.

- Среди перечисленных тобой стран нет России.

- Я была бы очень рада, если бы мы показали спектакль в России.

- То есть этот спектакль "Burning Doors" не запрещен в России?

- У нас официально вообще мало что запрещено.

- Есть же театр Pussy Riot, и вы смогли дважды показать спектакль "Riot Days" в Москве.

- История такая. Я написала книжку "Riot Days", которая осенью выходит на Западе, то есть в Англии, США, Франции и Германии.

- России опять нет в этом списке?

- Она есть в этом списке, просто там книга выходит самиздатом. Ее печатает типография Павленского. В России мы берем и делаем все сами. По мотивам книжки мы сделали выступление. У меня плохо с форматом, но я бы назвала бы это как бы такой оживленной книгой. Нечто среднее между концертом, музыкальным "spoken word"-ом (мелодекламацией. - Ред.), и спектаклем. Назвали все это театром "Pussy Riot". На Западе, особенно в Штатах, при нынешней политической ситуации трамповской постановка была очень хорошо принята. Мы вернулись в Россию, и в течение апреля я проводила разведку, как мы можем показать ее в Москве.

- Смогли?

- Смогли, да. Первый раз показали в "Трансформаторе" - это площадка Театра.doc. После спектакля их выгнали из помещения. А второй раз мы показали постановку в галерее Art4. Это московская галерея нашего друга Игоря Маркина. Не было билетов, без каких-то таких коммерческих вещей. Мне кажется важным выступать в России.

- Ты сказала, что в США был большой успех, аншлаги. А в России?

- Здесь можно сравнить с ситуацией, когда нас судили и когда нас сажали. На Западе, если ты выходишь поддержать Pussy Riot, то это круто. Ты надеваешь шапку на голову, выходишь к посольству, начинаешь танцевать, петь, в общем, все что угодно делать. И это такой праздник, это круто, весело, это действительно классно. В России, если ты выходишь к ИВС (изолятор временного содержания. - Ред.) на Петровке поддержать Pussy Riot, то ты получаешь кулаком в табло, святой водой сверху, и, в общем, иди на все четыре стороны. То есть я хочу сказать, что люди, которые выходили нас поддержать в России - это другой градус, уровень риска. Да, этих людей меньше, но для меня эти люди, наверное, стали самыми близкими, важными в моей жизни, в моей истории.

- Маш, ты живешь в России. Ты себя ощущаешь изгоем там?

-Ну, нет.

- Евгений Чичваркин сказал бы, что вас везде гоняют с мухобойкой.

- Чичваркин любит красиво сказать. Но мне интересно.

- Интересно жить в России?

- Россия - самая интересная страна в мире.

- А чем она интересна?

- Непредсказуемостью.

- У тебя написано на майке: "Каждый может быть Pussy Riot". Какими мы должны быть, чтобы быть Pussy Riot?

- Никто никому ничего не должен. Для того, чтобы, в принципе, Pussy Riot стала чем-то важным, было вложено огромное количество сил огромного количества людей. Люди выходили нас поддерживать, писали письма, делали собственные акции, снимали собственные видео.

- То есть быть Pussy Riot - это быть смелым?

- Ты опять от меня хочешь получить какие-то критерии. Если ты хочешь быть Pussy Riot, то я спрошу у тебя, как это.

- Я даже не представляю себе. Я, наверное, в недостаточной степени феминистка.

- Мне тоже говорят, что я недостаточно феминистка.

- Я, кстати, недостаточно смелая. Я не хочу в тюрьме сидеть.

- Как бы никто сильно не хотел.

- Но я бы не пошла на такие риски.

- Come on, ты тоже идешь на риски, все идут на риски. Каждый человек в своей жизни рискует.

- Но далеко не все на уровне Pussy Riot. Для меня Pussy Riot - это символ антиклерикальности. Как ты оцениваешь роль православия в современной России?

- То, во что сейчас превращена церковь - это мало чего общего имеет с христианством. Акция панк-молебен в храме Христа Спасителя была для того, чтобы это показать.

- То есть это ничего не имеет общего с верой и это просто институт. Правильно?

- Я вообще иституты терпеть не могу. Сцепка церкви с чекистами произошла во времена Сталина. И какие-то следы, какой-то шлейф этого всего остается до сих пор.

- Ты крещеная?

- Крещеная, да. У меня есть целый набор историй, которые со мной происходят, если я сейчас прихожу в церковь. Недавно я проводила своего сына Филиппа в школу, решила погулять по Арбату и зашла там в церковь. Захожу в церковь, сижу, значит, в уголке, никому не мешаю. Подходит ко мне какой-то старый дед и говорит типа: "Встань!". Я говорю: "А почему?". Он типа: "Надо стоять". Я говорю: "А я вам что мешаю что ли?". "Вот встань или выходи". Короче докопался до меня, и мне пришлось выйти. Взял и меня выгнал. Я расстроилась. И мне стало очень обидно.

- Как ты относишься к такому явлению, как православные активисты? Кто это такие?

- Прекрасный вопрос. Как я отношусь…

- Никакой подоплеки нет у вопроса.

- Да, я понимаю. Я да, больше теперь знаю. 

- Это люди, которые пытаются утвердить некий общественный порядок, который им кажется порядком в соответствии с якобы православными канонами.

- Да это так себе порядок, там нет никакого порядка.

- Что это за люди? Кто за ними стоит? Эт анти-Pussy Riot?

- Изначально была какая-то попытка инверсии, голоса с некой противоположной стороны. Хотя я считаю, что здесь нет никакого реального противопоставления. Я не знаю, как отвечать на этот вопрос!

- Правоcлавные активисты - это зависимая или независимая группа?

- Я не видела там никакой зависимости. Ну я думаю, что у них были какие-то отношения с фондами церкви, но в какой-то момент, я думаю, они прекратились.

- Кто твой герой?

- Кто герой? Да у меня фигово с авторитетами всегда было. Мой сын - герой. Каждый герой. У каждого человека, понимаешь, есть собственные истории, собственный выбор. Людям кажется, что выбор каких-то людей значимый, героический. И что если ты пошел танцевать на амвоне, а потом сказал, что я не буду признавать вину, то ты герой. А если ты девятиклассник, которому устроили публичную порку в школе за то, что он, допустим, решил пойти на демонстрацию, то этот человек значит что-то меньшее. На самом деле нет. Любой человек, когда перед ним возникает ситуация выбора, когда он стоит перед каким-то вызовом и он делает выбор действовать, а не не отсидеться или отмолчаться - он герой. Каждый человек должен действовать, поэтому я и говорю, что каждый может быть Pussy Riot. Потому что Pussy Riot - это действие. А какое - каждый решает сам.

Полная версия интервью: