После кратковременного пребывания в Голливуде в 1947-м годуМарлен Дитрих снова возвращается в Европу – на этот раз, для съёмок фильма Билли Уайлдера (Billy Wilder) "A Foreign Affair" – "Зарубежный роман". Одним из аргументов, убедивших Дитрих сняться в этой чёрной комедии на сюжет из жизни послевоенного Берлина, стало участие в работе её старого друга композитора Фридриха Холлендера. Снова, как и во времена "Голубого ангела", Холлендер писал сонги для Дитрих - и только для неё. "Black Market" – "Чёрный рынок" – один из этих сонгов.

Билли Уайлдер и Марлен Дитрих были знакомы ещё по 20-ым годам в Берлине – правда, тогда будущего сценариста и режиссёра звали ещё Самуэль Вильдер. Оказавшись в Америке, Уайльдер сперва пишет сценарии для голливудских студий – в частности, для "Ниночки" с Гретой Гарбо, затем снимает сам: "В джазе только девушки", "Квартира", "Сансет Бульвар".

"Зарубежный роман" задумывался как картина о цинизме и комизме жизни послевоенного Берлина. В линию огня этой критической сатиры попали и коррумпированные оккупационные власти, греющие руки на махинациях чёрного рынка, и местные дельцы. Картина, полная горького реализма, многим открыла глаза на то, что действительно происходило в Германии.

Марлен играла роль певицы Эрики фон Шлютов. Раньше в кабаре, где выступает Эрика, собиралась нацистская элита. Сегодня столики заняты американскими и английским солдатами и королями чёрного рынка. В своём холодном, циничном прагматизме Эрика насмешливо отрицает претензию любой нации на превосходство над другими. Сонг Холлендера "Illusions" – "Иллюзии", - который Эрика-Марлен поёт в одной из заключительных сцен фильма, как будто подводит итог и жизни самой актрисы:

Не хотите ли купить иллюзий?
Отличные, почти новые...
Таки романтические иллюзии -
А я отдаю их за копейки.
Возьмите иллюзии –
Здесь и смех, и слёзы,
И боль, и рай.
Купите иллюзии – это отличный подарок.

"Cherchez la rose" – "Ищите розу": эту песню из своего позднего кинорепертуара Марлен сделает позже кульминационным моментом своей эстрадной программы.

В начале 50-ых кинокарьера Дитрих в очередной раз оказалась в состоянии тяжёлого кризиса, который на этот раз представлялся непреодолимым даже самой актрисе.

Как писал её друг и импресарио Ноёль Ковард (Noel Coward), "Марлен попала в ловушку собственной легенды". Для активной кинокарьеры было необходимо смириться с переходом в следующую возрастную категорию – категорию зрелых женщин. Марлен же наотрез отказывалась воспринимать знаки, которые ей подавало время. Она, по выражению всё того же Коварда, "захлопнула дверь перед носом у возраста". "Очень опасно вести себя таким образом, - замечает Ковард. – Куда умнее держать себя скромно и вежливо, и при возможности пригласить время на чашечку чая".

Но Марлен приглашала время не на "чашечку чая", а на бокал шампанского. Страх перед старением она компенсировала всё возрастающей интенсивностью светской и личной жизни. Она окружает себя молодыми людьми, мужчинами и женщинами. Успех в их глазах стал для неё эликсиром молодости. Одним из возлюбленных Дитрих на этапе между 50-ю и 60-ю годами становится и актёр Юл Бриннер (Yul Brynner), которого бурная судьба привела из Владивостока в Нью-Йорк. По воспоминаниям дочери Марлен Марии Ривы её мать и Бриннер были необыкновенно гармоничной парой, так что двадцатипятилетняя разница в возрасте между ними почти не чувствовалась.

В этот период Марлен принимает и другое важное решение: она решает перенести центр внимания с кино-карьеры на карьеру эстрадной певицы. В сущности, именно эстрадных див, звёзд кабаре Марлен всю жизнь изображала на экране – начиная с Лолы в "Голубом ангеле" и заканчивая Эрикой в "Зарубежном романе". При этом она опиралась и на собственный опыт, накопленный в двадцатые годы на сценах берлинских ревю и в годы второй мировой войны, когда она выступала с подобием эстрадного шоу перед американскими солдатами. Но шанса продолжить эту карьеру после войны ей не представлялось.

В апреле 1953-его года Мария Рива, работавшая тогда над собственной карьерой актрисы кино и телевидения, организовывала благотворительное шоу по поводу открытия нового цирка в парке Мэдисон Сквер. Принять участие в шоу согласились многие знаменитости. Марлен, конечно же, было недостаточно быть "одной из звёзд", и она вытребовала для себя роль конферансье. "Мама как всегда "похитила шоу", - досадливо пишет Мария Рива в своих воспоминаниях. – Все глаза были устремлены не на клоунов и дрессировщиков, а только на неё".

Действительно, посмотреть было на что: для спектакля Марлен изобрела умопомрачительный костюм, состоявший из чёрного фрака с белой манишкой и бабочкой, лакового цилиндра, чёрных блестящих сапог для верховой езды и ярко-красных облегающих мини-шортов, которые после этого вошли в моду под названием "хот-пэнтс". В руках сексапильная конферансье держала хлыст. В качестве посильного вклада в программу Марлен исполнила несколько своих старых хитов. Публика была в восторге.

В декабре 53-его года Марлен в течение трёх недель выступала в отеле "Сахара" в Лас-Вегасе – это был один из самых престижных и высокооплачиваемых ангажементов Америки. С этого момента началась её почти двадцатилетняя одиссея по эстрадам мира. Париж и Лондон, Рио-де-Жанейро и Токио, Сидней и Стокгольм, Москва и Варшава лежали у её ног.