Двенадцать лучших портних Голливуда в течение трёх месяцев трудились под руководством кутюрье Жана Луи (Jean Louis) над её знаменитым "голым платьем" – под своего рода футляром из тончайшего розового шифона, расшитого искусственными бриллиантами и настоящим жемчугом, Марлен была одета в подобие водолазного костюма телесного цвета. Этот стягивающий эластичный костюм был сделан столь искусно, что казалось, что под шифоном и блёстками нет ничего, кроме прекрасного тела. Когда стратегически расположенный за сценой вентилятор заставлял колыхаться розовый шифон платья, Марлен на какой-то мгновение превращалась в Афродиту, выходящую из морской пены.

Но держать марку год от года становилось всё сложнее. После ряда пластических операций лицо Марлен всё больше превращалось в неподвижную маску. Пластическая хирургия находилась тогда на начальной стадии развития. Певицу мучили страшные боли. Из-за уродливых швов на затылке Марлен была вынуждена постоянно носить парик. Перед выступлением певица проводила в гримёрной не менее трёх часов. Голос Марлен - и от природы не слишком сильный и яркий, - от многолетнего курения и вовсе сел. В сущности она не пела, а произносила свои песни как драматические речитативы, то напевая, то переходя на трагический шепот. Но это было не столь важно: главным в шоу Мален Дитрих была сама Марлен Дитрих.

Счастливым событием стало для Марлен знакомство с тридцатилетним композитором и аранжировщиком Бёртом Бакараком (Burt Bacharach). Он не только придал новый блеск её шоу, заново аранжировав старые и введя в программу новые песни, но и стал постоянным спутником в бесконечных турне, опорой во время выступлений и после них.

С Бакараком Марлен совершает и свою поездку в Израиль. Во время концерта в Тель-Авиве Марлен обратилась к публике и попросила разрешения исполнять некоторые песен на оригинальном – то есть, немецком, - языке. Многолетнее негласное табу было нарушено: немецкий язык впервые зазвучал в концертных залах Израиля.

"Решение Дитрих отправиться с концертами в Германию было её крупнейшей политической и творческой ошибкой", - отмечает биограф Марлен Дональд Спото (Donald Spoto). Турне, запланированное на весну 1960-ого года, должно было пройти по одиннадцати немецким городам.

Свои гастроли Марлен начала с Западного Берлина – города, где она родилась и стала звездой. Никогда в жизни Марлен не встречалась с такой стеной ненависти, как во время этого злосчастного турне. Газеты публиковали коллективные письма читателей, требовавших, чтоб предательница Дитрих убиралась восвояси. "Она сбежала из Германии в погоне за длинным долларом, и даже когда Германия была повержена, продолжала яростно поносить наш народ", - значилось в столь же обидных, сколь и несправедливых анонимках.

"Марлен, гоу хоум" – скандировали перед её отелем демонстранты. Вилли Брандт (Willy Brandt), правящий бургомистр Западного Берлина, был вынужден призвать горожан к сдержанности. "Оказывая такой приём Дитрих, мы ставим под угрозу то уважение, которая наша нация только-только начинает снова завоёвывать в мире", - значилось в его обращении.

На своё первую пресс-конференцию в Германии Марлен явилась в элегантном чёрном платье с красной лентой французского Почётного Легиона через плечо. "Я приехала в Германию, потому что меня пригласили мои немецкие концертные агенты, - заявила она. – Родина? Моя родина там, где моя семья, а моя семья – в Америке. Не боюсь ли я тухлых помидоров? Нет, тухлые яйца были бы хуже – боюсь, их не удалось бы отмыть от моего манто из лебяжьего пуха".

Концерт Марлен Дитрих в зале "Титания" прошёл при почти полном зале. После песни "Ich hab noch einen Koffer in Berlin" – "У меня ещё остался чемодан в Берлине" – зал стоя аплодировал звезде. Первым поднялся сам Вилли Брандт.

После травмы, полученной во время выступлений, в 1974-ом году Марлен вынуждена уйти со сцены. Последние два десятилетия своей жизни она проводит в строгой изоляции в Париже. Кроме горничной и личного секретаря, никто не имел доступа в её обитель. Изредка её навещала дочь Мария, никого из своих четырёх взрослых внуков и многочисленных правнуков Марлен видеть не хотела.

Исключение было сделано лишь однажды для режиссёра Максимилиана Шелла (Maximilian Schell). Но и в его документальном фильме Марлен отказалась появляться в кадре. Легенда должна была оставаться Легендой.

Марлен умерла 6 мая 1992 года в Париже и, в соответствии с завещанием, была похоронена рядом со своей матерью, на кладбище в Берлинском районе Фриденау, недалеко от того места, где она появилась на свет зимой 1901-ого года.

Она была одной из величайших див этого столетия.