Берлинская выставка выдающегося представителя русского и мирового авангарда, графика, художника, архитектора и конструктора Лазаря Лисицкого, который больше известен под своим творческим псевдонимом Эль Лисицкий, занимает всего один небольшой зал. Его стены и потолок выкрашены в черный свет, что составляет резкий контраст с огромными и просторными залами галереи. В самой галерее развешано модернистское искусство первой половины 20-го века, но даже на этом, далеко не консервативном фоне картины Эль Лисицкого смотрятся настоящими марсианами.

Выставлено, собственно, несколько крупноформатных листов из папки литографий к неосуществленной постановке оперы "Победа над солнцем". Папка была издана в Германии, о чем свидетельствует ее обложка. Основную серию сопровождает ряд работ Лисицкого, вводящих в курс дела.

Кубофутуризм

Лисицкий поддерживал тесные связи с немецкой художественной сценой. Он пять лет изучал в Дармштадте архитектуру, но с началом Первой мировой войны вернулся в Россию и занялся историей еврейской культуры. В 1919 году Марк Шагал пригласил его в Худакадемию в Витебске. Уже через год, Лисицкий начал работать над своими первыми проунами. На берлинской выставке показано несколько листов того периода. Проуны - это сокращение от "проекты утверждения нового", что-то вроде черновых разработок будущих дизайнерских проектов. Это витающие в белой пустоте прямоугольные плоскости и линии, они слеплены в более крупные конструкции и напоминают не до конца нарисованные изометрические (то есть трехмерные) проекции сложных промышленных корпусов-ангаров.

Некоторые листы показывают этапы работы над рисунком. Автор вполне традиционно сначала распределял крупные массы по листу, потом постепенно добавлял маленькие полосочки и квадратики, усложняя композицию и ее ритм. Рисунки Лисицкого выглядят вполне изящно и декоративно, вполне в духе ар деко, автор всей душой приклеился к обычным школьным линейке и циркулю. Его изящно изломанную геометрию хочется сравнить с таким (куда более поздним) музыкальным явлением, как брейкбит.

Новая жизнь

Беспредметность такого рода, казалось, очень подходит к новой постреволюционной жизни, подчеркивая радикальность социального перелома и нового образа мысли. Лисицкий не сомневался, что новая эстетика, родственная техническим и архитектурным чертежам, будет оказывать прямое воздействие на жизнь, будет сама собой жизнь изменять и организовывать.

В проунах он опробовал идеи, позднее всплывшие в его архитектурных проектах, книжных иллюстрациях, рекламных плакатах и дизайне выставок. Один из примеров - работа над электромеханическим шоу "Победа над солнцем". Листы были нарисованы в Москве в 1920-21 годах и опубликованы в Берлине в 1923 году. На первом изображена шоу-машина, на остальных - участники действия: спортсмены, могильщики, путешественник...

Больше других известна фигура новатора: это две шагающие вперед фигуры, сильно напоминающие значительно более поздних "Рабочего и колхозницу" Мухиной, только сделанные из линий, полос и прямоугольников. Фигуры худо-бедно узнаются в качестве людей, в графике видно трепетное отношение к тонко прорисованным деталям, это прямо ювелирные украшения эпохи ар деко. Манифест Лисицкого, украшающий обложку папки на немецком, разумеется, ничего о декоративном искусстве не говорит. Текст суров, радикален и бескомпромиссен.

Универсальная машина

Эль Лисицкий сразу заявляет, что его интересует не реформа уже существующего, но новые факты. Целое аморфно, подчеркивает он, энергии должны быть организованы, лишь их организация способствует кристаллизации целого. Это не пропаганда, графика Лисицкого очень напряженна и выразительна, а геометрические конструкции и в самом деле напоминают кристаллы, грани которых слегка разъехались в разные стороны.

В центре действия стоит машина, чье дело - обеспечивать свободу перемещения "играющим телам" (не актерам, а огромным куклам, которые должны собираться машиной из частей). Мыслил ли автор себе что-то вроде трансформера? Действие описано как перемещение, вращение, растяжение, сжатие, перестановка масс и тел. Понимая, что от механики пахнет семнадцатым веком, Лисицкий настаивает, что главное - это не массы, а движение, звук и свет. В футуристической опере должен звучать шум вокзала, грохот Ниагарского водопада, а также цеха металлургического комбината. Человеческие голоса должны были звучать сквозь телефоны и другие аппараты, произнося при этом вполне бессмысленные тексты поэта-футуриста Крученых. Лисицкий настаивает, что никакого смысла, никакого послания в этих текстах нет, есть один звук или, как сказали бы сегодня, саунд. Освещается действие электрическими лампами, свет которых дрожит и пульсирует, воспроизводя освещение ночного города или завода.

Читая это описание, смеяться над наивностью художника вовсе не хочется: и по манифесту, и по литографиям видно, что Эль Лисицкий был очень серьезным человеком. И очень не похожим на то, что сегодня обозначается понятием "художник".

Автор: Андрей Горохов
Редактор: Ефим Шуман