Конфликт между буддистским монастырем и Качканарским горно-обогатительным комбинатом (КГОК) на Урале окончательно разрешился в пользу комбината. Но сносить монастырь пока никто не торопится - ни местные подрядчики, ни сами буддисты. DW побывала на горе Качканар и у ее подножия.

Качканар

"Если комбинат закроется, у меня останется два пути: в петлю или на большую дорогу", - говорит рабочий Гусевогорского месторождения Константин Зурбашев. У него двое своих детей и один приемный, огромная по местным меркам зарплата в 60 тысяч рублей и квартира в ипотеке, которую частично оплачивает входящий в структуры Романа Абрамовича холдинг ЕВРАЗ. Качканар, расположенный на Урале в 250 километрах от Екатеринбурга, - классический моногород, существование которого почти полностью зависит от одного предприятия. Из 40 тысяч человек, населяющих город, около 6 тысяч работают на КГОКе, который принадлежит холдингу ЕВРАЗ.

Еще несколько тысяч сотрудничают с дочерними предприятиями ЕВРАЗа, а треть работоспособного населения занята в малом бизнесе, обслуживающем, опять же, потребности сотрудников комбината. В городе есть дворец культуры и спорта, стадион "Горняк", футбольная команда "Горняк ЕВРАЗ" и детский городок - плоды социальной политики холдинга.

Месторождение

Основной вид деятельности КГОКа - добыча железной руды. Каждый день в 15.30 в карьере Гусевогорского месторождения гремит взрыв. Участок горы разваливается на камни, их загружают в вагонетки, вагонетки едут на фабрику, где камни перемалывают в порошок и при помощи специальных магнитов отделяют железо от щебенки. Спрессованную железную пыль отправляют на металлургический комбинат в Нижний Тагил.

Таким образом, от КГОКа зависит не только 40-тысячный Качканар, но и 350-тысячный Нижний Тагил. Через 35-40 лет руда во всех четырех карьерах Гусевогорского месторождения закончится. По словам главного инженера КГОКа Анатолия Ляпунова, уже с 2020 года объемы добычи резко сократятся.

В планы комбината еще в 40-е годы прошлого века была заложена разработка нового месторождения - Собственно-качканарского, расположенного внутри горы Качканар. Там руды должно хватить еще на 100-150 лет. Холдинг получил лицензию на разработку еще в 2007 году, но ее начало все время откладывается. Одна из причин, которые называет холдинг, - на горе обосновались буддисты.

Буддисты

Чтобы добраться до монастыря Шад Тчуп Линг, нужно час ехать по лесу на снегоходе или три часа идти пешком. У обитателей монастыря есть собачья упряжка - почти такая же быстрая, как снегоход. Зимой на горе постоянно живут около 10 человек, летом бывает по 70-80. В основном это уроженцы окрестных городов и поселков - обычные русские парни и девушки, делающие первые шаги в изучении буддизма, которого на Урале со времен Чингисхана практически никогда не было.

Монастырем Шад Тчуп Линг можно назвать только условно - пока что здесь нет ни одного монаха, прошедшего официальное посвящение. Шад Тчуп Линг завис между небом и землей, как космическая станция. В ветреную погоду зимой на улицу можно выйти только в шапке-ушанке и валенках.

Скрипучие деревянные переходы лабиринтом соединяют кладовую, библиотеку, алтарную комнату, чайный домик, мастерскую, курятник, оранжерею. Над всем этим возвышается огромный пенопластовый Будда. Почти все построено из отходов производства горнообогатительного комбината. "КГОК - наш главный спонсор", - шутит лама Тензин Докшит, он же Михаил Санников. 20 лет назад он один таскал эти доски и бревна на вершину горы.

Лама

55-летний Михаил Санников - бывший военный, буддист-самоучка и гений инженерной мысли. Ученики благоговеют перед ним, беспрекословно выполняют все его поручения и из уважения каждый вечер жарят рыбу для него одного. У него молодая девушка - студентка филологического факультета из Екатеринбурга. Рассуждения Санникова о жизни представляют собой странную смесь буддизма, марксизма и даже сталинизма - все-таки лама когда-то служил в советских органах госбезопасности.

После демобилизации из Афганистана в 1986 году он, как и многие участники боевых действий, не смог найти себя в мирной жизни. Почти все его однополчане ушли в криминал или умерли. "Увольнение из армии стало для меня большей травмой, чем сама армия, - вспоминает Санников. - На войне было все ясно, там было гораздо больше смысла. Приехал домой в Пермь - а все говорят про какую-то ерунду, ценности какие-то из пальца высосанные. Скучно".

В поисках смысла Михаил обратил внимание на объявление в газете - дацан в Бурятии набирал слушателей. Это решило его судьбу - Санников рассказывает, что несколько лет провел в буддийских общинах Монголии и Бурятии, пока его учитель Дарма-Доди Жалсараев не показал на карте место, где нужно построить новый монастырь. Разумеется, ни о каком комбинате учитель тогда не думал.

Конфликт

9 февраля 2016 года на сайте Управления Федеральной службы судебных приставов по Свердловской области появилась информация о предстоящем сносе монастыря как незаконного строения на территории, находящейся в федеральной собственности. При этом иск поступил не от ЕВРАЗа, а от департамента лесного хозяйства области.

Сначала суд обязал владельца самостоятельно снести строения. "Очень странно, как они это себе представляют? - возмущается Санников. - Чтобы буддист собственноручно уничтожил ступы?" Кроме того, Санников ссылается на тот факт, что официально он не является владельцем построенных зданий, так как право собственности на них за 20 лет так и не было признано. После того как Санников несколько раз отказался выполнять решение суда, встал вопрос о принудительном сносе строений. Департамент лесного хозяйства заниматься этим отказался и ищет подрядчика, который будет готов выполнить эту непростую работу за 1,6 миллиона рублей.

Михаил Санников не сомневается, что за иском департамента стоит ЕВРАЗ, но утверждает, что, по сути, конфликт надуманный: по его словам, монастырь находится в 1200 метрах от границы санитарной зоны, непосредственно под ним никакой руды нет. По мнению ламы, комбинат использует буддистов как повод, чтобы не начинать разработки нового месторождения: "Спрос на металл падает, никому не нужно столько железа - посмотрите, сколько в мире металлолома. Но они боятся в этом открыто признаваться, поэтому все валят на нас".

Ситуация осложняется еще и тем, что за Санникова не вступился ни один из признанных духовных лидеров - ему так и не удалось наладить отношения с официальными буддистскими структурами. "Все буддистские организации в России связаны с национальными общинами, - объясняет ученица Санникова Сатима (раньше ее звали Света). - Есть главы бурятских, калмыцких, монгольских буддистов. А русских буддистов очень мало, и они друг с другом не связаны, единого лидера у них нет".

Перерождение

Зато за Шад Тчуп Линг публично вступился рок-музыкант Борис Гребенщиков, который призвал "оставить монастырь в покое". Суд еще несколько раз выносил постановления о сносе и заочно штрафовал Санникова за неисполнение решений. Очередной крайний срок, установленный судебными приставами, - 1 апреля 2017 года.

Обитатели монастыря относятся к конфликту с буддистским спокойствием. Жизнь в общине идет своим чередом - в 6 утра ученики Санникова сообща медитируют, в восемь - завтракают, а после завтрака отправляются работать - строить монастырь дальше. Лама сообщил, что он будет достроен только через 250 лет. Живут буддисты в основном за счет туристов: даже зимой на горе нет отбоя от желающих в обмен на продукты и небольшие пожертвования преодолеть трехчасовой подъем и провести ночь в экзотических условиях.

Если подрядчик, который готов за 1,6 миллиона рублей подняться на гору и снести постройки, все-таки найдется, лама собирается все строить заново. "В конце концов, я могу и отомстить, - предупреждает Михаил Санников. - Например, в следующей жизни переродиться в члена семьи владельца холдинга и пустить по ветру его состояние".

Смотрите также: