Когда говорят о Мише Брюггергосман (Measha Brueggergosman), неизменно вспоминают о двух других темнокожих оперных дивах – Джесси Норман и Леонтин Прайс. У Джесси Норман, кстати, всегда были проблемы с выбором ролей. У Брюггергосман тоже?

Миша Брюггергосман: Да. Скажем, в этом сезоне я пою в финале Девятой симфонии Бетховена, в "Летних ночах" Берлиоза, после этого у меня турне с Ensemble Intercontemporain - ансамблем современной музыки под руководством Пьера Булеза. Потом я пою в Мадриде Дженни в "Махагони" Курта Вайля. Как вы видите, все вперемежку.

Deutsche Welle: Название вашего первого альбома, "Surprise", который вышел два года назад, вы объясняли так: "он открывает новое во мне". В чем это "новое"?

- Может быть, в прямоте? Я стараюсь ничего не скрывать. Секреты вообще скрыть невозможно.

- Правда? Давайте поставим опыт: куда делись ваши роскошные волосы?

- Я пожертвовала их для изготовления париков для женщин, больных раком. Уних после химиотерапии выпадают волосы. Когда ко мне обратились с просьбой о пожертвовании, я готовилась к роли Электры в "Идоменее" Моцарта, и волосы были мне нужны для сцены. Но я обещала: "Как только я спою, вы получите их". У моей мамы был рак груди. Она выжила. Та же болезнь настигла трех ее сестер.

- Вам и самой пришлось перенести операцию на открытом сердце...

- Да, вот, полюбуйтесь (показывает шрам на середине грудной клетки). Красиво, правда? Разрыв аорты из-за повышенного давления. Я слишком долго жила, игнорируя болезнь, хотя подобрать лекарства от повышенного давления не так сложно. Мой отец перенес три инфаркта и аортокоронарное шунтирование. При том, что он очень спортивный.

- Что изменилось в вашей жизни после операции?

- Я стала более верующей. И я ищу нового тренера для занятий йогой. Здесь, в Берлине, в студии, где я занимаюсь бикрам-йогой, приходится делать упражнения при температуре в 42 градуса. Это слишком тяжело. Йогой я занимаюсь, кстати, давно и с ее помощью похудела на 150 фунтов.

- Это приблизительно 68 килограммов?

- Да. За полтора года. Кстати, новый альбом я записала уже после того, как похудела. Сперва голос стал более высоким (из-за того, что тело было ослабленным), но потом он снова "опустился".

- Вы говорили о том, что у вас есть сложности при выборе ролей. В чем причина этих сложностей заключаются?

- У меня вообще сложные отношения с оперой. Если все складывается хорошо, петь оперу - замечательное дело. Но если что-то не так – это ад. Кроме того, на каждую оперную постановку уходит не менее шести недель, обычно даже больше.

- Что побуждает вас согласиться на ту или иную роль?

- Люди. В "Порги и Бесс" в Граце я согласилась петь из-за Николауса Арнонкура (Nikolaus Harnoncourt). Правда, потом пришлось отказаться из-за операции. Если я еду в Мадрид, то только ради Жерара Мортье (Gerard Mortier, директор мадридской оперы). И так далее. Я никогда не соглашаюсь на роль, если не знаю людей. В современной опере слишком много безумия, я не готова рисковать.

- Что вы имеете в виду?

- Если я пою мадам Лидуан в "Диалогах кармелиток" Франсиса Пуленка, я не хочу, приехав на репетицию, обнаружить, что действие происходит не в монастыре, а в публичном доме. Эту "лотерею", эти безумные режиссерские "навороты", которые обрушиваются на голову певцам как данность, - я их не терплю. Все, что мне нужно для роли, я могу найти в партитуре. Теперь вы понимаете, почему я "сложная" певица для современной оперы.

- Нужна ли опера вообще для карьеры современной певицы?

- Оправданный вопрос. Я люблю камерную музыку и надеюсь, что буду развиваться в этом направлении. Однажды я оказалась в маленьком репетиционном зале с Томасом Квастхофом, Даниэлем Баренбоймом и Пьером Булезом, и подумала про себя: "Была бы ты только оперной певицей, такого никогда не произошло бы в твоей жизни". Единственное, что я знаю наверняка: свою карьеру я хочу строить самостоятельно. Тут мне никто не указ.

- У вас довольно безумная страница в интернете, которая заставляет предположить, что среди ваших поклонников немало геев...

- Это мои самые верные фэны. Это - "мои" люди!

- Почему?

- Наверное, потому, что я и сама чувствую себя как своего рода "драг-квин". Я люблю пышные платья, накладные ресницы. Мой гардероб специально подобран так, чтобы вызывать приступ зависти у любого трансвестита. На Хэллоуин по Торонто разгуливает полдюжины "драг-квинов", изображающих из себя Брюггергосман. Я считаю, что это самый большой комплимент, который я могла бы получить.

- Не отпугивает ли это серьезных поклонников?

- На мои концерты приходит много случайных людей, которые вообще впервые пришли на классический концерт. Но это же здорово!

- Миша, вы прекрасно говорит по-немецки, проводите большую часть года в Германии. У вас квартира в Берлине. Но "прописаны" по-прежнему в Канаде...

- Да. Я гордая и эмансипированная канадка и хочу платить налоги на родине.

Автор: Анастасия Рахманова
Редактор: Ефим Шуман