В ночь 12 декабря вступил в силу объявленный Россией мораторий на её участие в Договоре об обычных вооружённых силах в Европе (ДОВСЕ). Напомним, что этот договор ограничивает численность военной техники и военнослужащих в Европе, а также обеспечивает возможность взаимных контрольных проверок. О том, что Москва приостановит своё участие в ДОВСЕ до тех пор, пока страны НАТО не ратифицируют соглашение о его адаптации, заявил в апреле этого года президент России Владимир Путин. Государства и организации Запада восприняли его слова отрицательно. 12 декабря глава Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), министр иностранных дел Испании Мигель Анхель Моратинос призвал Россию отменить мораторий, который, как подчеркнул Моратинос, способен сказаться на безопасности всего европейского континента. Ранее аналогичное опасение высказал министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер. Так стоит ли нам сейчас тревожиться за безопасность Европы? - спросили мы эксперта европейского Института стратегических исследований имени Маршалла в немецком городе Гармиш-Партенкирхене Александра Гарина.

- Если бы Россия окончательно вышла из договора, тогда, конечно, можно было бы говорить о том, что система европейской безопасности, действительно, пострадала кардинальным образом. Но Россия приостановила приостановила действие договора. Плюс – российский МИД подчеркнул, что это, так сказать, дипломатическое тактическое действие, а не стратегического порядка.

- Однако российские военные сегодня заявили, что у них появилось возможность увеличить численность личного состава и вооружений на западном фланге…

- Мне кажется, всё, что мы слышим из России, надо делить пополам. Одна половина должна идти для внутреннего потребления. Плюс – сюда же входят военные, которые, к сожалению, в отличие от западных военных (западные военные, вообще, открывают рот очень редко, а российские военные, если они начинают что-нибудь говорить, то это - как было в Советском Союзе: мы – великие, мы – мощные, идет большая игра). Российские военные, по-моему, очень не искушены в политике. И когда они говорят, то, скорее всего, импровизируют. Это одно. А второе – это когда делает заявления МИД уже более или менее по существу и для внешнего пользования. Естественно, что в России направление складывается из этих двух векторов. И трудно иногда понять, что доминирует. Естественно, возвращаясь к тому, что вы сказали, Россия, в принципе, могла бы, действительно, увеличить свои вооружения. Но – могла бы… Не до жиру – быть бы живым в России… России надо оснастить свою армию, заменить устаревшее вооружение. То есть, российская армия не на том уровне, когда она могла бы увеличивать цифры. Цифры вооружения для России великолепные по этому договору. С другой стороны, конечно, те, кто знает ситуацию в НАТО, понимают, что борьба внутри НАТО идет за то, чтобы не увеличивать свое вооружение. Это проблема европейская. Новые страны, вступающие в ЕС, должны выдерживать определенные бюджетные траты на два процента, чтобы быть, по крайней мере, на уровне возможности взаимной кооперации внутри страны – так они даже это не выбирают. То есть, ситуация парадоксальная. Каждая страна обвиняет другую в милитаризме, а сама спокойно экономит на своих же собственных вооружениях.

- Но стоит ли Западу и России продолжать борьбу за этот договор? Ведь обе стороны, несмотря на разногласия, по крайней мере, на словах выражают готовность продолжать переговоры по ДОВСЕ?

- Здесь опять-таки есть один момент, когда можно поправить этот договор, учтя, например, вступление балтийских государств в НАТО. Собственно, всякий, кто знает, сколько войск в балтийских государствах, и сопоставит это с российским потенциалом, понимает, конечно, что это капля в море и большой роли не играет. Но это можно, действительно, обговорить. А с другой стороны, со стороны Запада проблема как раз в замороженных конфликтах в Грузии. С грузинской точки зрения, российские войска, стоящие в Абхазии, искусственно поддерживают сепаратизм Абхазии. С российской точки зрения, это миротворческий контингент, который не дает силовым путем Грузии разрешить эту проблему, то есть начать войну. Это с одной стороны. А с другой стороны, российская позиция увязывает – хотя не формально, по контексту – ситуацию с ПРО, и с этой точки зрения уже Соединенные Штаты рассматривают это как точечную меру, не угрожающую и совсем не мешающую системно европейской безопасности. Эти разные акценты не играли бы большой роли в атмосфере взаимного доверия и взаимного согласия о ценностях. Но в данном случае российская позиция, философия состоит в том, что «идет большая игра» с нулевой суммой: чем лучше им, тем хуже нам. Нужно смотреть, что будет в будущем. Если сменится американская администрация, может быть, уйдет злободневность вопросов по ПРО. И после того как успокоится предвыборная кампания в России, может быть, там наступит какое-то смягчение обстоятельств.

Интервью с Александром Гариным, которое провел Андрей Бреннер, слушайте в информационно-аналитической программе «Хроника дня».