Одно из произведений Валерия Шерстяного посвящено русскому алфавиту. Здесь читатель становится свидетелем того, как образуются звуко-буквы и возникает общий фонетический образ русского языка. Эта впечатляющая картина дополняется проецируемым на экран авторским письмом. Буквы складываются из отдельных элементов, из них же создаются самостоятельные картины-партитуры, которые Шерстяной называет скрибентическими. В его коллекции находятся сотни таких картин. Валерий известен и как визуальный поэт, пишущий свои стихотворения индивидуальными знаками.

Советский футурист

Шерстяной является типичным "советским продуктом". Он родился в 1950 году в казахском ГУЛАГе, куда была вывезена перед войной его мать. Вырос Валерий Шерстяной в Краснодарском крае. После окончания школы и армейской службы он поступил на романо-германский факультет Краснодарского университета. Будучи студентом, Шерстяной женился на немецкой студентке, которая была разочарована советским вариантом социализма и намеревалась показать ему "настоящий немецкий социализм".

В 1979 году Валерий переехал в ГДР. Этот переезд сыграл существенную роль в его жизни. Во-первых, в Германии он имел большую свободу в проведении художественных экспериментов, чем в Советском Союзе. Во-вторых, ностальгируя, он обратился к творчеству Маяковского и других поэтов-футуристов. Одним из главных событий в его жизни стало знакомство с известным поэтом-эксперименталистом Карлфридрихом Клаусом (Carlfriedrich Claus,1930-1998), который открыл ему новые горизонты творчества.

"В своих поэтических экспериментах он уходил в область подсознательного – от языкового звука до чистых звуков, шумов, шорохов – и оставлял собственно язык за бортом",

- рассказывает Шерстяной о своем учителе.

Дело оперативного контроля

Зарабатывать словесными экспериментами достаточно денег на жизнь оказалось невозможным. Шерстяной был вынужден подрабатывать учителем, воспитателем и сторожем в интернате для глухонемых детей. Выступал он редко, в основном в мастерских художников, так как в этой среде он находил большую поддержку, чем среди поэтов.

Вскоре Валерий начал переписку с западногерманскими деятелями искусства, открыв для себя при этом мэйл-арт – специальное почтовое искусство, при котором художники сами создают почтовые марки, конверты и открытки, обмениваются ими по почте и выставляют свои "произведения" на выставках. Так как это искусство пересекается с визуальной поэзией, Шерстяной вскоре стал известен в среде визуалистов.

Однако его деятельность не осталась незамеченной Комитетом госбезопасности ГДР.

"В "Штази" все аккуратно собирали и давали всем клички. Так, например, Карлфридрих Клаус был "Отшельник", а я – "Футурист", -

вспоминает Шерстяной. - Мое дело называлось "Оперативный контроль над футуристом".

Трансфутур и бобеоби

Несмотря на "оперативный контроль" Валерий Шерстяной продуктивно работал дальше. В 1988-1989 годах он был свободным сотрудником журнала Союза художников ГДР. "Изобразительное искусство" ("Bildene Kunst"). После падания Берлинской стены для него открылись новые возможности творчества, так как на западе Германии он уже был известен как фонетический и визуальный поэт. Теперь Шерстяной чаще мог обмениваться опытом с поэтами и деятелями искусства западной части Германии.

В 1990 году он совместно с Фридрихом Блоком и бразильским автором Андре Валлиасом стал организатором выставки "Трансфутур" в Касселе. На ней были выставлены произведения немецкоязычных, советских и бразильских авторов. В 1992 году они повторили эту выставку в Берлине.

Кроме того, Валерий Шерстяной выступал с докладами по истории русского футуризма.

С 1994 по 1998 год он был художественным руководителем международного фестиваля сонорной поэзии под названием "Бобеоби" в Берлине. Этот фестиваль демонстрировал не только достижения сонорной поэзии, но и пропагандировал русский авангард.

В 1998 году вышла его книга "Танго с коровами" – антология русской «звучарной» поэзии двадцатого века.

Что такое "арс скрибенди"?

В своих стихотворениях Шерстяной употребляет созданные им самим знаковые системы (скрибентизмы). Идея его теории "арс скрибенди" заключается в том, чтобы "освободить" каждую отдельную букву собственного почерка от контекста других знаков.

"Таким образом, мои буковки стали изменяться; я стал не писать, а фактически рисовать, иногда не слева направо, а наоборот. Скрибентические знаки очень мобильны. Сейчас их у меня около пятисот. Одни носят чисто символический характер, другие – описательный, третьи служат мне как транскрипционные знаки для записи скрибентических партитур. Визуальное и сонорное для меня тесно связано. Если я артикулирую звуки, шорохи, то я вижу визуальные тексты. Скрибентическая звуковая поэзия – это поэзия, которая не декламируется, а растет на границе между декламацией и музыкой, где обычная семантика никакой роли не играет, где вообще никаких слов вразумительных больше нет. А есть звук как таковой... Такую поэзию можно считать музыкальным явлением, но ее почвой и источником остается язык".