Новый альбом берлинского музыканта Ханно Ляйхтмана (Hanno Leichtmann) "The African Twintower Suite" открывают звуки ситара, так обычно начинается индийская рага. Но вместо продолжения мы слышим снова и снова тот же самый пассаж, рага зациклилась на одном месте, на первых своих секундах. В музыке ничего драматического не происходит, каждый трек поддерживает свою меланхолическую атмосферу. Это не очень уютная музыка, она не убаюкивает, ей присуща шершавость, надломленность. В ней есть стресс, но стресс задавленный, глубоко спрятанный.

Несостоявшийся "союз" с Шлингензифом

История возникновения альбома весьма любопытна. Скандальный театральный постановщик и кинорежиссер, автор книг, художник и телеведущий Кристоф Шлингензиф (Christoph Schlingensief), скончавшийся в 2010 году, снял в 2005 году в Африке игровой фильм "Африканские башни-близнецы". Точнее, Шлингензиф отснял огромное количество сырого материала, но поскольку он работал спонтанно и анархично, из этого материала фильм не получился. Шлингензиф решил спасти разваливающийся фильм музыкой, компенсировать музыкой дефекты видеоряда. Осенью 2006 года он обратился к Ханно Ляйхтману с просьбой быстро состряпать пробный саундтрек. Ханно получил грубую версию фильма длиной в 90 минут. Это был уже другой фильм: никаких действующих лиц, действия и разговоров не осталось, лишь затянутые кадры пустынной африканской природы.

Свой исходный фильм Шлингензиф мыслил как набор цитат, многие сцены снимались как римейки известных киносцен. Идею саундтрека с индийской музыкой для фильма, не имеющего никакого отношения к Индии, он позаимствовал из американского фильма "Чапакуа". Ханно Ляйхтман должен был быстро изготовить что-то тягучее, психоделическое и звучащее на индийский лад. Он пригласил к себе в студию берлинское трио, играющее вполне традиционную и ортодоксальную индийскую музыку. Ханно купил пять дисков со всевозможными "индийскими" звуками и гонял случайно выбранные звуки по кругу.

Музыкальный рисайклинг

Вся музыка была записана за четыре дня, на стену проецировался фильм, музыканты его смотрели и импровизировали. В первый день работы в студии присутствовал Кристоф Шлингензиф, его волосы были всклокочены, он махал руками и распоряжался: "А поиграйте теперь вот для этого куска! Не, ну, ладно, и так сойдет! Хватит-хватит, отлично! Теперь для вот этого!" Когда ему все это надоело, он заявил: "Ну, ладно, я пошел, а вы играйте, что хотите". Ханно говорит, что Шлингензиф был не то чтобы прямо "безумным профессором", но вокруг него царила атмосфера хаоса и абсурда, в хорошем смысле", - улыбается музыкант.

Ханно записывал каждый инструмент на отдельную дорожку, потому на следующий день можно было прослушать сыгранный материал и переиграть отдельные партии. Поскольку требовался грубый эскиз, спонтанный набросок музыки, над деталями не работали. Цель была - ухватить общую эмоциональную идею. Обычно Ханно работает над музыкой медленно, прилежно и вдумчиво, для него такой подход сочинения музыки был весьма нетипичен.

Кристоф Шлингензиф результатом усилий Ляйхтмана и его команды остался вполне доволен, но потерял к фильму интерес. Фильм был отложен, Шлингензиф занялся другими проектами - постановкой оперы, выставками, у него всегда была масса начатых и незаконченных дел. Потом у Шлингензифа обнаружили рак. Обычному человеку тут стало бы совсем не до шуток, Шлингензиф же продолжил свою бурную анархическую публичную деятельность, намереваясь сделать из своей смерти художественный акт. Из заброшенного фильма он изготовил видео-инсталляцию. После этого был склеен новый фильм - фильм о том, как снимался последний фильм Шлингензифа. Ханно Ляйхтман получил задание переделать саундтрек, но быстро выяснилось, что для музыки просто нет места, в новом фильме за кадром постоянно звучал голос кинорежиссера.

Точно не эмбиент

В августе 2010 года Шлингензиф умер. Ханно Ляйхтман получил разрешение издать свою музыку. Его альбом "Сюита Африканские башни-близнецы" не является саундтреком несостоявшегося фильма знаменитого кинорежиссера, но сделан из фрагментов этого саундтрека. Импровизации четырехлетней давности были обработаны на компьютере, из них была собрана новая музыка, про которую уже трудно сказать, что именно она выражает и с чем именно она должна ассоциироваться - настолько долгой и сложной была ее предыстория. Неясно, с чем связана меланхоличность этой музыки, в любом случае, не со смертельной болезнью Шлингензифа. Ханно соглашается, что меланхолия присуща многим из его проектов. Но вовсе не потому, что он сознательно этого добивается. "Трудно сказать, чего именно я добиваюсь, - медлит он с ответом. - Можно ли это вообще сказать? Я не уверен. Я добиваюсь, чтобы музыка была содержательной, чтобы в ней была глубина. Эмбиент ли это? Я бы не стал употреблять этого слова, по-моему, в эмбиенте нет глубины".

Автор: Андрей Горохов

Редактор: Марина Борисова