В те годы им выпало жить, любить, растить детей, ходить по магазинам, ждать писем с фронта, громко прославлять "фюрера" или шепотом его проклинать...

"Долг каждой здоровой женщины – подарить фюреру ребенка"

"Долг каждой здоровой женщины – подарить фюреру ребенка", – так говорилось в "Азбуке национал-социализма", издании вроде "Блокнота агитатора".

Однако, во-первых, поощрялось рождение не "всяких" детей, а только арийских. За связь с военнопленными из других стран, тем более с "остарбайтерами" и евреями, немок строжайше наказывали. Во-вторых, настоящей семьей для "подаренного фюреру арийского ребенка" (желательно, мальчика: Родине нужны солдаты) должны были стать не отец с матерью, а государство и партия. Национал–социалисты создавали нового человека, и для этого его необходимо было оторвать от старых корней. Возвращаясь к традиционным, консервативным семейным ценностям, нацисты одновременно разрушали семью. Дети все больше времени проводили в группах продленного дня, на мероприятиях "гитлерюгенда", в летних лагерях, – то есть вне стен родительского дома. Аналогичный парадокс касается и изменившейся роли женщины. С одной стороны, ее как будто раскрепощали: жена рабочего, проводившая раньше все вечера у плиты или за стиркой, в "третьем рейхе" начала участвовать в общественной жизни, ходить в театр, заниматься спортом, путешествовать... Но о профессиональной карьере можно было забыть: даже в университетах были установлены квоты для абитуриенток, и весьма низкие. Женщина должна была сидеть дома.

И никакой эротики!

Нацисты ненавидели эмансипированную женщину "золотых" 20-х годов. Стрижка под мальчика, ярко-красная губная помада, короткие юбки, сигарета в длинном мундштуке, джаз и чарльстон, – все это подвергалось поношению и даже запрещалось официально. Идеалом нового времени стала высокая, голубоглазая, крепкая блондинка без какой-либо эротики, неприступная и скромная, которая носила юбку простого покроя до середины икры, спортивную фланелевую блузку, кружевные воротнички. Пользование косметикой тоже не поощрялось.

Даже Ева Браун, многолетняя любовница "фюрера", делала макияж и подкрашивала губы тайком от него. Курить Гитлер тоже ей запрещал, и она курила только в его отсутствие.

Собственный дом – в подарок от фюрера

Большинство немецких женщин, живших во времена "третьего рейха", героинями не были. Более того: значительное число их искренне поддерживало если не партию (от идеологии многие были далеки), то, во всяком случае, ее вождя, Адольфа Гитлера. Объясняется это довольно просто. После нескольких лет тяжелейшего экономического кризиса середины и конца 20-х годов во многие семьи возвращалось относительное благополучие. Гитлер дал экономике военные заказы, и число безработных стало сокращаться.

Уже в июне 1933 года, то есть спустя всего полгода после прихода Гитлера к власти, была разработана первая программа социального развития. В частности, молодожены начали получать от государства беспроцентный кредит. Когда рождался ребенок, молодой семье предоставлялась обычно отдельная квартира. А семьям фронтовиков и многодетным вдовам - даже целый дом с земельным участком.

"Сила в радости"

Сразу после прихода национал–социалистов к власти была создана организация "Kraft durch Freude" – "Сила в радости" (KdF). Она получала многомиллионные государственные дотации и занималась различными формами организованного досуга - прежде всего для рабочих. В ее ведении находились дома отдыха и спортивные секции, драмкружки, туристические клубы, курсы верховой езды... Рабочие семьи впервые в жизни могли поехать в отпуск за границу.

Знаменитый "Фольксваген" – в переводе "народный автомобиль" – создавался вначале как "автомобиль KdF", который должен был быть доступен каждому немцу даже с очень средним достатком.

Те, кто оказался среди жертв

Хотя книга Касбергера и называется "Героинями мы не были", все же о героинях сопротивления и о жертвах национал-социалистической диктатуры он рассказывает тоже. "У вас Буратино все еще висит? Мы в нашей комнате его давно сняли", – бросила бухгалтерша Эрна Хубер, заметив у коллег портрет "фюрера". Коллеги донесли. В октябре 1943 года Эрну Хубер арестовало гестапо. К "делу" прибавились показания соседей о том, что молодая женщина позволяла себе сомневаться в скорой победе вермахта и ворчала на "неизбежные трудности с продовольствием". Приговор так называемого "народного трибунала" гласил: два с половиной года тюрьмы. Между прочим, после окончания войны судили уже тех, кто донес на Эрну. Это был чуть ли не единственный суд над доносчиками "третьего рейха". Но вернемся к приговорам нацистских времен.

Булочница из городка Кольбемоор получила год тюрьмы за то, что распространяла слухи "порочащие партайгеноссе и министра пропаганды Йозефа Геббельса": якобы тот раздает роли в кино только тем актрисам, с которыми гуляет от многодетной жены.

Софи Шолль и ее "Белая роза"

Идет речь в книге Эриха Касбергера и о тех женщинах, которые активно боролись с нацистской диктатурой. Это, в первую очередь, легендарная Софи Шолль, создавшая вместе со своим братом Гансом и другими мюнхенскими студентами подпольную организацию "Белая роза". Летом 1942 года в Мюнхене появились первые антинацистские листовки "Белой розы". "Долой Гитлера!" – говорилось в одной из них. Брат и сестра Шолль были, в конце концов, арестованы гестапо и казнены.

Но, наверное, самый поразительный пример в истории "женского" Сопротивления – это демонстрация на берлинской улице Розенштрассе. В марте 1943 года около двух тысяч человек приняли участие в этой акции протеста в самом центре столицы "третьего рейха". Женщины требовали отпустить их мужей-евреев, ожидавших депортации в концлагерь Освенцим.

Эти последние еще остававшиеся до тех пор на свободе евреи были женаты на немках, поэтому расистские нюрнбергские законы делали для них некоторое исключение. Но весной 1943 года эсэсовцы решили оправить в газовые камеры и тех, кто состоял в смешанных браках с "арийками". Их согнали в бывшее здание еврейской общины на Розенштрассе, но отправить в Освенцим не успели. Утром к охраняемому эсэсовцами зданию пришли две тысячи женщин (многие – с детьми), требуя освободить арестованных. И случилось чудо – их отпустили.