Борис Хлебников в том, что касается выбора тем, - пожалуй, один из самых русских российских режиссеров. Просматривая его работы, можно долго рассуждать о влиянии Каурисмяки и еще дюжины европейских мастеров. Но москвич Хлебников очевидно повернут спиной к Европе: герои его первой ленты "Коктебель" по дороге в Крым плутают по средней полосе России, действие "Cвободного плавания" развивается где-то между городками Мышкиным и Угличем, гастарбайтер в "Сумасшедшей помощи" совершает вояж в Москву из белорусской деревни и еле уносит ноги обратно.

Даже московские спальные районы для своего последнего фильма Хлебников снимал в Ярославле, будто избегал даже соприкоснуться с достаточно европеизированной столицей. Растворение героя в русском пейзаже и "русском космосе" - эстетическая позиция Хлебникова. Тем интереснее было встретить российского режиссера в "немецком пейзаже" – провинциальном гессенском Висбадене. И расспросить о том, как воспринимают его фильмы здесь, в Германии.

Deutsche Welle: Борис, в жизни героев ваших фильмов Европы как явления нет совершенно. Но что такое Европа и Германия для режиссера Хлебникова?

Борис Хлебников: Прежде всего, Европа и Германия для меня - совсем не одно и то же. Мне нравится, что даже при наличии Евросоюза, каждой стране удалось сохранить свое особенное лицо. То есть, у меня нет ощущения какого-то единого пространства. И мне каждый раз приятно приезжать именно в Германию. Как ни странно, получается, что здесь я много узнаю именно о России. Немцы для меня, пожалуй, наиболее близкие из европейцев. Именно в Германии был первый просмотр фильма "Сумасшедшая помощь". Немцы очень здорово восприняли картину и интересно прореагировали, по сути они дали ей жанр, назвав ее комедией. В других странах восприятие было совершенно иным. В этом смысле немецкая публика для меня очень родная.

- Иногда бывает, что европейский зритель видит в российском фильме не то, что хотел показать режиссер. Смещаются акценты, порой совершенно неожиданно.

- Самое приятное, что в случае "Сумасшедшей помощи" смысл по пути к зрителю не потерялся. Первый дурной признак – это когда на пресс-конференции люди задают вопросы про Путина и положение в стране. Это означает, что люди ничего не поняли в фильме и просто хотят поговорить на интересующие их политические темы. После "Сумасшедшей помощи" таких вопросов не было, наоборот, немцы говорили, что и у них есть что-то похожее. Я очень доволен, потому что Москва Москвой, но я-то делал фильм о мегаполисе, который меняет характер людей.

- Что немцы ищут и находят в российском кино?

- Прежде всего, экзотику. Мейнстрим – то, что популярно в России – им совершенно не интересен. Фильм о любви людей среднего достатка в Москве тут не пойдет, немцам будет скучно. Им интереснее то, что они не видят у себя. По сути, российское кино в Германии - это такой National Geographic.

- В свое время ваш с Алексеем Попогребским фильм "Коктебель" стал прорывом "новой российской волны" в Европу...

- Вот тут и сказывается разница российского и европейского восприятия. Если помните, в тот год вышел еще фильм "Возвращение", который был обласкан фестивалями. Наш "Коктебель" много покатался по Европе. Но, безусловно, главным фильмом того года был незамеченный европейцами "Бумер". "Бумер" и послужил началом прорыва. Этот фильм для России намного важнее, нежели "Коктебель" или "Возвращение".

- Какие еще российские ленты последних лент являются наиболее важными?

- Пожалуй, назову "Пыль" Сергей Лобана, "Груз-200" Алексея Балабанова и "Асса-2" Сергея Соловьева.

- Пишут, что сейчас вы работаете над римейком американского вестерна...

- Наверное, это очень вольный римейк, поскольку сценарий по ходу работы совсем отдалился от первоисточника. Да, импульс для работы возник после просмотра вестерна 1952 года "Ровно в полдень". Там шериф сражается с некими бандитами. Я подумал, что эту историю можно очень здорово перенести в Россию, именно в наше время. Только у нас это будет история о фермере, который борется с людьми, которые хотят отнять его землю. Мы с моим соавтором закончили сценарий, и либо в конце этого года, либо в начале следующего начнем снимать…

- Наверное, снова в российской глубинке? А как вы ощущаете себя в глубинке немецкой? Чем Висбаден отличается, например, от Берлина?

- Берлин – один из самых моих любимых европейских городов. Он очень живой. Там ты должен быть готов абсолютно к любому развитию событий: ты можешь подружиться с кем-то или поссориться, что-то еще может произойти. Берлин очень сильно аккумулирует энергию. Висбаден предсказуемее. Это спокойный и тихий город. Сначала он сильно удивляет: хочется смотреть и смотреть на маленькие дома и красивые улицы. Потом возникает мысль, что жить здесь скучновато. А потом начинаешь чувствовать ритм этого города и его обитателей, привыкаешь к нему. Мне нравится возвращаться сюда. "Память места" влечет меня в Висбаден. Хотя я тут уже исходил все улицы и знаю этот город, как родной.

Беседовал Дмитрий Вачедин
Редактор: Дарья Брянцева