Если не считать извечных фрондеров из посткоммунистической Левой партии, немецкие политики дружно хвалят итоги состоявшегося в минувшие выходные финансового саммита в Вашингтоне. В отличие от них только председатель Левой партии Оскар Лафонтен (Oskar Lafontaine) считает, что встреча в верхах ничего не дала.

"Пора принимать конкретные решения, - заявил он. - До тех пор, пока не будет новых правил, работа будет вестись по старым, то есть по законам казино".

Историческая встреча

Другие немецкие политики и наблюдатели указывают, что от срочно созванного саммита, который продолжался всего 12 часов, нельзя было ожидать конкретных решений. Саму встречу, однако, они называют "исторической", поскольку впервые на нее собрались и подписали итоговый документ главы государств и правительств 20 ведущих промышленно развитых и так называемых пороговых стран.

"Впервые пороговые и развитые страны, - заявила канцлер Ангела Меркель (Angela Merkel), - в таком виде встретились и приняли решения. Это новое начало в трудной ситуации. Есть надежда, что политика будет координироваться в глобальном масштабе. Но в любом случае, эта группа в том же составе соберется вновь. Саммит показал, что эти примерно 20 стран могут представлять собой хорошее отражение всего мира".

Закат "большой восьмерки"

В Германии более - чем в других странах-членах "большой восьмерки" - скептически относятся к этой неформальной организации, претендующей на звание "правительства мира". По мнению немецких политиков, ни "большая финансовая семерка", ни "большая промышленная восьмерка" уже не имеют реальных рычагов воздействия на международные экономические процессы. По-настоящему эффективной могла бы стать именно "большая двадцатка" - то есть сообщество стран, которые представляют 85 процентов экономического потенциала планеты.

Как отметил в этой связи председатель Социал-демократической партии Германии Франц Мюнтеферинг (Franz Müntefering), "надо понимать, что глобализация открыла двери и границы: денежные потоки свободно перемещаются по всему миру. В такой ситуации политики просто обязаны договариваться о всемирной организационной структуре и международных финансовых правилах".

От G8 к G20

Официальному Берлину, как участнику G8, не с руки открыто критиковать этот неформальный международный формат. Но вот министр иностранных дел маленького Люксембурга Жан Ассельборн (Jean Asselborn), в меньшей степени отягощенный дипломатическим пиететом, так прокомментировал финансовый саммит в Вашингтоне: "По сути дела впервые так называемый Запад фактически признал, что в экономических и финансовых вопросах он более не обладает монополией ни на решение проблем, ни на ответственность за них. Рискну утверждать, что такой монополии больше нет не только в экономических и финансовых вопросах, но и в политических".

Жан Ассельборн считает, что "большая восьмерка", которая, по его мнению, по-настоящему и не работала, должна стать "большой двадцаткой".

"Только с участием таких стран, как Китай, Бразилия, Индия, Индонезия, Саудовская Аравия, Южная Африка, - заявил он, - можно наконец в условиях глобализации создать необходимые структуры".

Нажим на англосаксов

Немецкие политики в свою очередь более откровенны в том, что касается противоречий между европейской и англосаксонской экономическими моделями, первая из которых предусматривает определенное государственное вмешательство в рыночную стихию.

Министр экономики ФРГ Михаэль Глос (Michael Glos) не без удовлетворения отметил: "Очень важно, что США, а также Великобритания, то есть страны, которые раньше выступали против регулирования финансовых рынков, теперь признали такую необходимость".

В итоговом документе вашингтонского саммита прописаны 47 принципов, которые "большая двадцатка" намерена соблюдать, чтобы не допустить повторения в будущем такого финансового кризиса, который разразился в мире в настоящее время. С точки зрения председателя либеральной Свободной демократической партии Германии Гидо Вестервелле (Guido Westerwelle), "важнейший итог этого финансового саммита в том, что он состоялся. Не каждая конкретная договоренность сразу же принесет плоды. Большинство положений пока носят рекомендательный характер".

47 принципов

К следующему финансовому саммиту, который ориентировочно пройдет в Лондоне 30 апреля будущего года в том же составе, специальные международные рабочие группы должны дополнить 47 принципов конкретными предложениями по глобальной реформе мировой финансовой сферы.

Особенно важно при такой реформе, с точки зрения немецких политиков, обеспечить стабильность финансовой системы и ее прозрачность, усилить контроль над денежными рынками и за рейтинговыми агентствами, укрепить взаимодействие между национальными службами финансового надзора, повысить роль Международного валютного фонда.

По оценке немецких комментаторов, предстоящая реформа - по своим масштабам - сравнима с созданием Бреттон-Вудской валютно-финансовой системой.

"Я был бы осторожен в сравнении с Бреттон-Вудом, - заявил в этой связи министр финансов ФРГ Пеер Штайнбрюк (Peer Steinbrück). - Ситуация другая, не 1944 год. Но это - достойный ответ на масштаб существующих проблем".

Не столь оптимистичны немецкие экономические эксперты. Специалист по финансовым рынкам Ханс-Петер Бургхоф (Hans-Peter Burghof) указал и на определенные риски: "Теперь начнется усердная работа, будут писать новые законы, попытаются сделать их международными. Но именно в этот момент и начнутся столкновения интересов. Если общественный нажим в пользу решительной реформы ослабнет, то такие столкновения интересов могут "заболтать" весь пакет. В этом большой риск".

Никита Жолквер