Основные тезисы выступления президента России перед парламентом 26 апреля 2007 года в интервью DW-WORLD.DE прокомментировали:

Александр Рар (Alexander Rahr), руководитель программ для России и СНГ, Центр имени Кёрбера Немецкого общества внешней политики (DGAP);

Ирис Кемпе (Iris Kempe), эксперт по восточноевропейской политике ЕС, центр прикладной политологии при университете Мюнхена;

Кай Элерс (Kai Ehlers), публицист, автор ряда книг по экономике и политике постсоветских государств;

Эберхард Шнайдер (Eberhard Schneider), профессор политологического факультета университета Зингена, член совета директоров брюссельского Центра ЕС-Россия.

Путин: Поправки к избирательному законодательству, принятые за последние месяцы, сделали его более демократичным. Изменения были, прежде всего, направлены на борьбу с нечестными методами, такими как "протаскивание" собственных кандидатов с использованием административного ресурса. В Думе нового созыва будет больше оппозиционных фракций.

Кай Элерс: О том, станут ли выборы более демократичными, судить пока еще рано. Реформы законодательства были направлены на создание в России двухпартийной системы, по примеру ряда западных государств. С этой целью и была создана "Справедливая Россия", которые многие называют второй партией власти. Я бы не стал ее так называть: у "Справедливой России" есть все предпосылки для того, чтобы стать альтернативной партией. Региональные выборы в марте показали, что она способна конкурировать с "единороссами". Принесут ли изменения в законодательстве свои плоды, покажет время.

Эберхард Шнайдер: Я совершенно не согласен с Путиным. Среди политиков, прошедших в Думу по одномандатным округам на предыдущих выборах, было много независимых оппозиционных кандидатов. Теперь для переизбрания им обязательно надо вступить в партию. Вряд ли подобная поправка может способствовать демократизации. То же самое можно сказать и о повышении избирательного барьера до 7 процентов. Все эти меры направлены на укрепление партийной системы, однако оппозиции они жизнь не облегчат, а наоборот – усложнят.

Александр Рар: С формальной точки зрения Путин прав. Действительно, на прошлых выборах в результате злоупотребления административным ресурсом по одномандатным округам в Думу прошли, в основном, кандидаты от "Единой России". Теперь, когда в парламент можно попасть только по партийным спискам, у оппозиционных партий есть больше шансов. Другое дело, смогут ли они преодолеть 7-процентный барьер.

Однако я не согласен с Путиным в том, что теперь злоупотребление административным ресурсом невозможно. При формировании партийных списков будут учитываться мнения и интересы власть имущих. Коррупция будет сопровождать выборы и дальше. Просто мандаты станут дороже. Другими словами, задумка при разработке поправок была хорошая, но реальный результат вряд ли будет положительным.

Путин: Не всем нравится стабильное развитие страны. Под предлогом демократизации растет поток денег из-за рубежа, используемых для вмешательства во внутренние дела России. На самом деле цель этого – обеспечение личных интересов таких "спонсоров". Поэтому необходимо ужесточить ответственность за экстремистские действия.

Кай Элерс: За годы правления Путина Россия стала сильнее – как с экономической, так и с политической точки зрения. На Западе за этим процессом наблюдают очень напряженно. Евросоюз усиление позиций России воспринимает положительно, США это пугает.

То, что в Россию из-за рубежа через НПО поступают деньги – факт. Тот же Гарри Каспаров является почетным членом неоконсервативной организации National Security Advisory Council в США. Можно не сомневаться, что эта организация оказывает влияние на его политическую деятельность в России. А с учетом того, что недавно из Лондона от Бориса Березовского поступил призыв к насильственному свержению власти в России, позицию Путина можно понять. Раньше в отношении подобной оппозиции он вел себя довольно сдержано. Однако теперь он, видимо, решил, что пора четко заявить о недопустимости внешнего вмешательства во внутреннюю политику.

Другое дело – как его слова поймет исполнительная власть. Велика опасность, что следующие демонстрации оппозиции будут подавляться с еще большей жестокостью. Это может привести к дальнейшей радикализации противников власти. Новейшая история Германии – наглядный тому пример.

Эберхард Шнайдер: Деньги, которые поступают с Запада, не направлены на поддержку экстремизма. Из высказываний Путина становится понятно, что власть стремится противодействовать работе иностранных НПО, поскольку по-прежнему боится "оранжевой революции". Лучшее доказательство тому – избиение участников "Маршей несогласных" в Москве и Петербурге. Этот страх, на мой взгляд, абсолютно иррационален и ничем не обоснован.

Александр Рар: Это очень проблематичное высказывание, даже если у Путина были на это основания. Да, финансирование НПО западными организациями продолжается. Но оно не направлено на дестабилизацию страны. Слова президента демонстрируют, что власть по-прежнему боится "оранжевых революций", хотя в России для этого нет почвы.

Самое опасное – это слова о борьбе с экстремизмом. Не секрет, что выступления Путина воспринимаются законодательными и исполнительными органами власти как инструкция к действию. Это значит, что власти на местах еще больше начнут размахивать дубинками и притеснять гражданское общество.

Ирис Кемпе: Думаю, подобные выпады в сторону Запада – реакция на усиливающуюся конкуренцию на постсоветском пространстве. Я имею ввиду конкуренцию идеологическую. В странах Восточной Европы, а также в Грузии и на Украине западные демократические ценности уже одержали победу. Сегодня мы являемся свидетелями борьбы идеологий и внутри России. Местным властям эта ситуация не нравится, и президент открыто заявляет об этом.

Тот факт, что он связывает проблемы зарубежного финансирования НПО и экстремизма, говорит о том, что под предлогом борьбы с экстремизмом продолжится притеснение демократических свобод.

Путин: Важную роль для поступательного развития страны играют НПО и гражданское общество в целом. За последний год возросла господдержка общественных организаций, увеличилось количество НПО и добровольцев, участвующих в их работе.

Александр Рар: Опять же, чисто математически он прав. Число НПО в стране возросло, однако другой вопрос – что это за организации? Думаю, в России стало больше НПО экономического и экологического плана. Традиционных НПО, которые занимаются политикой и защитой прав человека, стало меньше. Так что Путин слукавил.

Кай Элерс: Высказывания Путина соответствуют действительности. Действительно, в последнее время в России стало больше общественных организаций. Прежде всего это касается небольших российских НПО, которые сотрудничают с местными властями. Это организации гуманитарного характера, а также объединения, которые занимаются вопросами самоуправления.

Одновременно стоит отметить, что в стране усилился контроль за работой иностранных НПО, особенно политических. В этом я не вижу никакого криминала: в Европе подобные организации контролируются не менее строго. Слишком велика опасность того, что иностранные правительства воспользуются ими в качестве политического инструмента.

Путин: Насущная проблема общества – отсутствие собственной культурной ориентации и слепое следование Западу. Необходимо поддерживать инициативы по возрождению и популяризации русского языка и культуры.

Кай Элерс: Путин говорит о том, что для успешного развития обществу необходима единая система нравственных ориентиров, уважение к родному языку и самобытным культурным ценностям. Это можно только приветствовать. Другое дело, что всегда найдутся люди, которые поймут это заявление по-другому – как призыв к "борьбе за чистоту нации". Такая опасность существует. Однако Путин ни в коем случае не преследовал своими высказываниями таких целей.

Александр Рар: В таком заявлении, в принципе, ничего страшного нет. Русская культура – великая культура, и ее нужно поддерживать. Германия, собственно, тоже активно занимается популяризацией собственного языка и культуры во всем мире. Однако сегодня, с учетом политической ситуации в России и неразрешенных этнических конфликтов, заявление Путина - слишком категорично. Сам того не желая, он может способствовать усилению националистических настроений.

Путин: Партнеры России по договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) ведут себя некорректно. Предлагаю наложить мораторий на выполнение договора и вынести этот вопрос на следующее заседание совета Россия-НАТО. Если консенсуса найдено не будет, Россия может выйти из ДОВСЕ.

#b#Кай Элерс: Это заявление можно расценивать как продолжение "мюнхенской речи". Тогда он впервые открыто потребовал от США прекращения политики милитаризации. Многие забывают, что одновременно Путин заявил, что Россия готова разработать новый проект международного соглашения о разоружении. Что касается конкретно договора ДОВСЕ, то если его действительно нарушают обе стороны, вполне разумно вынести эту тему на обсуждение с НАТО.

Эберхард Шнайдер: Эти высказывания – ответ Путина США на их планы по размещению ПРО в Восточной Европе. Их установка не будет угрожать безопасности России, как это утверждают высокопоставленные военные чины. Они заинтересованы в нагнетании, чтобы добиться увеличения оборонных расходов. Кроме того, выход из ДОВСЕ противоречит интересам России. Ведь на сегодняшний день это единственный документ, накладывающий ограничения на размещение войск США на территории Европы. Москва должна быть заинтересована в сохранении этого инструмента контроля.

Александр Рар: Это очень опасное заявление. Россия неоднократно нарушала положения ДОВСЕ, в первую очередь во время войны в Чечне. Вразрез с договором идет и задержка с выводом войск из Приднестровья. Однако ДОВСЕ нарушал и Запад. Прежде всего, это касается расширения НАТО на Восток. Не следует забывать, что из другого важного договора о разоружении – договора о ПРО – давно вышли США.

Это значит, что Путин сделал откровенное и своевременное заявление. Оно является продолжением "мюнхенской речи". Смысл его слов: все старые договоренности потеряли свою актуальность, ситуация изменилась, необходимо искать новые решения.

Ирис Кемпе: Заявление довольно неожиданное. До сих пор Путин в присущей ему прагматичной манере стремился к сотрудничеству с Западом, в первую очередь – с Евросоюзом. Тон, в котором он высказался сегодня, сигнализирует о том, что он готов идти на конфронтацию. Эту позицию сложно назвать разумной за три недели до саммита ЕС-Россия, на котором Путин хотел бы начать переговоры по новому партнерскому соглашению.

Путин: Следующие послания Федеральному собранию будет делать другой глава государства. Однако с политическими завещаниями мне выступать преждевременно.

Кай Элерс: Владимир Путин четко заявил, что третьего срока не будет. Одновременно он дал понять, что не уйдет из политики. Путин еще молод и полон сил, поэтому после ухода с поста президента он найдет себе должность, соответствующую его интересам и компетенции.

Эберхард Шнайдер: Путин дал понять, что не намерен баллотироваться на третий срок. Одновременно он в очередной раз отказался назвать имя своего преемника. Он знает, что как только это произойдет, его политическое влияние начнет таять на глазах. Поэтому президент не торопится.

При этом свое мнение по поводу третьего срока он еще может изменить. Сам Путин, скорее всего, действительно не хочет нарушать конституцию. Но в этой ситуации его личное мнение играет лишь незначительную роль. Слишком уж велико давление со стороны окружения президента – чиновников, которые не хотят отказываться от власти. Они не заинтересованы в уходе Владимира Путина.

Александр Рар: Это – ключевой момент выступления. Владимир Путин заявил, что он уходит. Если он сказал об этом с такой трибуны, то в серьезности его намерений можно не сомневаться. Одновременно он дал понять: рано списывать меня со счетов. То есть он хочет сохранить свое огромное влияние вплоть до марта 2008 года. Поэтому момент, когда он назовет имя преемника, Путин будет оттягивать до последнего.