В среду, 22 ноября, российский президент Владимир Путин встречается со своими коллегами из Турции и Ирана - Реджепом Тайипом Эрдоганом и Хасаном Роухани. По словам пресс-секретаря российского лидера Дмитрия Пескова, речь на переговорах пойдет об урегулировании конфликта в Сирии.

Днем ранее Путин встретился с президентом Сирии Башаром Асадом, заявив во время переговоров, что военная операция в Сирии скоро закончится. Это заявление и возможное развитие событий в Сирии DW обсудила с экспертом по Ближнему Востоку из берлинского фонда "Наука и политика" Муриель Ассебург (Muriel Asseburg).

DW: Президент Владимир Путин говорит, что российская военная операция в Сирии подходит к концу. Означает ли это конец гражданской войны в Сирии?

Муриель Ассебург: Я не вижу конца гражданской войны. Президент Путин пытается превратить военное, политическое и дипломатическое доминирование, которое Россия получила в Сирии, в урегулирование конфликта. Но это, вероятно, не значит, что бои действительно прекратились. Этому противостоят военные интересы, которые хотят реализовать как режим Башара Асада, так и другие игроки в регионе.

- Путин также заявил о необходимости "перейти к политическим процессам". Что, на ваш взгляд, он имеет в виду?

- С одной стороны, Путин тем самым намекает на астанинскй процесс. Эта совместная с Турцией и Ираном инициатива появилась в начале года. Она предусматривает создание так называемых зон деэскалации. В этих районах предпринимаются попытки урегулировать ситуацию в надежде распространить режим прекращения огня на территорию всей страны.

На конгрессе народов Сирии (должен пройти в ближайшие дни. - Ред.) Путин хочет к тому же наладить своего рода национальный диалог. Этот формат подразумевает сближение оппозиционных групп и групп, поддерживающих режим Асада. Однако нужно сказать, что о многих из заявленных там групп никто ничего не слышал.

- Означает ли это, что Сирия находится на пути к демократии?

- О демократии не может быть и речи. Однако Россия пытается получить как можно больше легитимности для урегулирования конфликта. А значит, нужно соблюсти определенную процедуру: должна быть конституция, должны быть выборы. Соответствуют ли эти выборы требованиям Совбеза ООН, вопрос очень спорный. Не думаю, что это будут свободные и честные выборы с участием международных наблюдателей, или что в них будет участвовать сирийская диаспора.

- Легитимность намерений подразумевает и договоренности с международными партнерами. 21 ноября Владимир Путин созванивался с президентом США Дональдом Трампом, а 22-го встречается с президентами Турции и Ирана. Можно ли назвать Владимира Путина новым миротворцем в регионе?

- Я думаю, что в этой ситуации Путин действительно хочет выступить миротворцем и внести вклад в урегулирование конфликта. Однако я очень скептически отношусь к тому, что у него это получится. Понимание региональными державами того, что мы находимся в финальной стадии конфликта, во многом привело к тому, что они пытаются реализовать свои интересы, в том числе путем применения военной силы. Я даже вижу опасность новой эскалации насилия.

Сирийский режим, к примеру, уже заявил, что хочет отвоевать Ракку и провинцию Идлиб. Вдобавок к этому возникает опасность эскалации ситуации в регионе: прежде всего Турция попытается предотвратить появление на севере Сирии соединенных автономных зон курдов. Израиль тоже постарается продавить свои интересы и, в первую очередь, предотвратить присутствие в пограничных с ним областях Ирана, к примеру, через поддерживаемые Тегераном вооруженные отряды группировки "Хезболлах".

Смотрите также: